Президент Каменного острова. Президент не уходит в отставку

- Жадность родилась раньше их.

Я решил испытать Сороку: он или не он подсунул леща Алёнке?

- Алёнкин лещ у самых камышей клюнул…

- Вот как? - сказал Сорока.

- Я там удил - пустое дело.

- Бывает, - сказал Сорока.

- На голый крючок взял… Без червя.

Сорока взглянул на меня, усмехнулся:

- Ну и дурак.

- Кто?

- Лещ, конечно, - ответил Сорока. Он посмотрел на Гарика и Вячеслава Семёновича - они палатку сворачивали.

- Ершистый парень…

- Остаётся он, - сказал я.

- Лещи наши понравились? - Сорока посмотрел на остров, и лицо его стало озабоченным. - Куда Коля пропал?..

- Придёт, - сказал я.

Сорока протянул мне мешок.

- Возьми.

Я осторожно взял мешок и заглянул туда.

- Тащи за уши, - сказал Сорока. - Не укусит.

В мешке сидели два кролика. Пушистые, ушастые. Они шевелили ноздрями и щурились.

- На развод вам, - сказал Сорока.

Мне кролики нравились. Я давно мечтал завести их, да всё негде было. Не в комнате же их держать!

Сорока пошёл вдоль берега. Наверное, лодка в камышах спрятана. Или в деревню отправился. Колю разыскивать. Куда, действительно, мог он подеваться? Кролики обнюхали мои руки. Зверьки были совсем ручными. И даже не убежали, когда я их выпустил на лужайку.

У толстой сосны стоял Гарик и хмуро смотрел в ту сторону, куда пошёл Сорока.

- Погляди, что у меня! - крикнул я.

Гарик не обернулся.

Глава двадцать третья

Вечером на узкой деревянной лодке приплыл Коля Гаврилов. Он был чем-то расстроен, разговаривал мало. Молча взял со дна лодки охапку травы и передал мне.

- Молочай для кролей, - сказал он. Этого молочая много росло вокруг нашего дома. Кроликов мы определили в сарай. Коля посоветовал вырыть им нору и напихать туда сена.

- Убегут, - сказала Алёнка.

- Ещё пару дадим.

- Мне эти нравятся, - сказала Алёнка. Она весь день возилась с кроликами. Ласкала их, кормила всякой всячиной. Она предложила пустить их в избу, пусть живут с нами, но я отговорил. Что за удовольствие кроликам жить в квартире? Они любят воздух, природу.

Я заметил на Колином лице синяки. Даже в сумерках было видно, что одна скула у него вздулась, а глаз стал маленьким. Коля нет-нет да и дотрагивался до скулы. И часто шмыгал носом.

- Кто это тебя разукрасил? - спросил я.

- Три рыла на одного, - сказал Коля. - С кем хочешь можно справиться.

- Это за капроновую сеть? - сообразил я.

- Отобрали, сволочи!

- Какую сеть? - спросила Алёнка.

- У Каменного Ручья подкараулили…

- И Гарик был? - спросила Алёнка.

- Он меня не бил, - сказал Коля. - Гриб постарался и этот… Васька Свищ… Федьку я за палец кусил - вот завизжал! - Коля даже улыбнулся. - А я утёк…

Алёнка провела рукой по Колиной голове.

- Сколько шишек!

- Это Свищ, - сказал Коля. - У него кулаки - что камни…

Коля замолчал и посмотрел в сторону леса. Лицо его стало хмурым.

- Идут, гады! - сказал он.

К нашему дому приближались Гарик и Федя. Незнакомый парень остался у сосны. Он строгал ножом палку.

- Я пойду, - сказал Коля.

- Не тронут…

- Противно на их рожи смотреть…

Когда Гарик и Гриб остановились у крыльца, он отчалил и стал грести к острову.

- Наше вам с кисточкой, - заулыбался Гриб. Он был без своей знаменитой кепки, палец завязан тряпкой.

Мы с Алёнкой промолчали. Зачем они пришли?

- Это Президент в лодке? - спросил Гарик.

- Бить пришли? - усмехнулась Алёнка. - Втроём одного? У вас уже есть опыт…

Лодку было в сумерках не видно, но ещё слышался скрип уключин и журчание воды. Солнце спряталось за островом. Вершины сосен пламенели.

- Не уйдёт от нас Президент, - сказал Гриб и ухмыльнулся.

- В другой раз, когда будете избивать младенцев, надевайте рукавицы, - сказала Алёнка. - Не так опасно. - И посмотрела на Федин палец.

- Надеюсь, ко мне это не относится? - спросил Гарик.

- Скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты… - ответила Алёнка. Повернулась и ушла домой, крепко хлопнув дверью.

- Белены объелась? - спросил Федя, убивая на щеке комара. Он повернулся к лесу и свистнул. Вразвалку подошёл парень. На вид ему лет восемнадцать. Лицо грубое, широкое. Волосы курчавые. В руках толстая берёзовая палка, которую он выстругал, пока мы разговаривали.

- У кого есть закурить? - спросил он.

Гарик достал сигареты, протянул парню. Он положил палку на ступеньку, закурил.

- Это Свищ, - сказал Федя.

Свищ выпустил облако дыма, посмотрел на Федю.

- Не Свищ, запомни, ты, Гриб поганый, а Свищев Василий Кириллыч.

- На колхозной полуторке шофёром работает, - уважительно сказал Федя.

- Ты ещё забыл сказать, что на днях я переехал чужого петуха…

Василий Кириллыч отвернулся от нас и стал пускать дым в другую сторону. Ещё было не темно, а над лесом уже сияла полная луна. В лесу покрикивали птицы. Вчера поблизости щёлкал соловей, а сегодня что-то не слышно.

Из леса прибежал Дед. А отца всё ещё нет. Сидит на берегу и любуется озером. Пошёл за солнцем, а вернулся с луной. Федя, увидев Деда, поморщился. Вспомнил, как старик его отделал за меня. Дед обнюхал всех по очереди, посмотрел на меня: мол, прогнать их или не стоит?

Свищ пошевелился, сплюнул и сказал:

- Не люблю собак. В Полозове давеча одна на меня кинулась, так я её дрыном уважил…

- Насмерть убивает, - сказал Федя.