Президент Каменного острова. Президент не уходит в отставку

Сижу в Калининграде в зоопарке, смотрю на медведей. Они друг с дружкой играют. Есть там в зоопарке скелет кашалота. Метров двадцать длиной, а в прореху между рёбрами можно на грузовике въехать. Есть же на свете чудища! Я не знаю, что бы отдал, лишь бы живого кита или кашалота увидеть… Так вот, сижу я и гляжу на медведей, и тут подходит какой-то парень и присаживается рядом. В руках у него кулёк с конфетами. Достаёт оттуда конфеты, разворачивает и бросает медведям. Те, конечно, рады, подбирают - и в рот. А я два дня досыта не наедался. И такое меня зло взяло: тут человек с голоду помирает, а он сытым медведям добро раскидывает. Я видел, как медведей утром кормили. Я ночевал в зоопарке. Интересно там ночью. Звери кряхтят, как старики, переговариваются. Пахнет там нехорошо. Я выбрал впотьмах местечко получше, а утром проснулся - это змеиный питомник. Вот было бы дело, если бы удав выполз! Говорю я этому парню, что большой он, а дурной. Кто медведей конфетами кормит? Конфеты для людей делают, а не для медведей… Он сразу сообразил, в чём дело, протянул кулёк мне. «Ты прав, - говорит, - угощайся». Только я не взял… Не знаю, чем я ему понравился, но он часа два со мной разговаривал. Он инженер, приехал на завод в командировку. Целый месяц был в Калининграде. А вечером возвращается в Москву. Делать нечего до поезда, вот и придумал забаву. Конфеты медведям кидать. Вижу, парень ничего, ну, я ему и рассказал про свои дела. Он меня затащил в ресторан, «Чайка» называется. Ну и наелся там я! На неделю. А вечером мы с ним уехали в Москву. На этот раз по закону, с билетом…

Гарик замолчал.

- Приехали в Москву, - сказала Алёнка, - а дальше?

- Больше я не убегал.

- А тот инженер? - спросил я.

- Очень хороший человек, - сказал Гарик.

Залаял Дед. Я по голосу определил, что пришёл кто-то чужой. Пришёл Федя Губин. Он стоял на опрокинутой лодке и уговаривал Деда. Но Дед если невзлюбит кого, то надолго. Он смотрел Феде в лицо и злобно лаял. У Губина почти не видно синяков, лишь нижняя губа вздулась и ещё больше отвисла.

- Чего он на меня взъелся? - спросил Федя.

Я прикрикнул на Деда, но он ещё немного поворчал и отошёл.

Алёнка и Гарик тоже вышли из сарая.

- Тебе вчера не попало? - спросил я.

- Этот Карп дурной какой-то… Свищу два зуба выбил. Из лодки вытолкнул. Тот с километр до берега плыл. А потом Карп ко мне прицепился… Правильно говорит, что Президент мою лодку отобрал. Нечего недозволенным делом заниматься… Президент зазря ни к кому не пристаёт. А то взяли моду - браконьерничать! Разошёлся - не остановить. Ко мне полез. Остальные тоже как с цепи сорвались… Вижу, дело пахнет керосином - их трое, а я один, - как шарахну с лодки…

- Хорошо, что ещё веслом не огрели, - сказал я.

- А зря, - заметила Алёнка.

- Неужто так и не отдаст мою лодку?

- Надоел ты со своей лодкой, - сказал Гарик.

- Лучше моей лодки в деревне нету…

- Плакала твоя лодка, - сказал я.

- Чего ночевать не пришёл? - спросил Федя.

- Я заберу свой матрас и плед, - помолчав, сказал Гарик.

- Чего так?

- Храпишь ты, - сказал Гарик.

Федя почесал свой толстый нос:

- Разбудил бы…

- Я в тебя резиновый сапог бросил, ты даже не проснулся.

- То-то, я гляжу, на полу валяется, - сказал Федя.

Губастый, в клетчатой кепке, стоял он перед нами и шмыгал носом. После драки весь Федин гонор слетел. И дрался Гриб, надо сказать, не очень здорово. Всё норовил схватиться с Президентом, когда на того другие наседали.

- Я ему порох отдам - вернёт лодку?

Я пообещал Феде при случае поговорить с Президентом. Гриб и Гарик отправились в деревню. Пешком, вдоль берега. Я предложил Гарику взять велосипед или лодку, но он отказался. Не успели они скрыться за кустами, как подошла моторка.

- Я за вашим отцом, - сказал Коля.

- А Сорока где? - спросили Алёнка.

- Ему доктор скобки накладывает.

- Мог бы и убить, - сказал я.

- Сорока его не видел, а то бы дал…

- Федя хочет порох отдать, если лодку вернёте. Говорит, больше не будет…

- Горбатого могила исправит, - сказал Коля.

- Скобки накладывать - это больно? - спросила Алёнка.

- Вытерпит, - ответил Коля.

Из дома вышел отец. Волосы его были смочены водой. На щеке - красная полоса. Отлежал на жёсткой подушке. Днём отец не любил спать, а уж если, случалось, засыпал, то вставал сердитый и недовольный.

- Вы сделали, что я сказал? - спросил он.

- Без вас не стали подключать, - ответил Коля.

- Почему не разбудили? - набросился на нас отец. - Сколько раз говорил: увидите, засыпаю - толкайте!

- Мы не видели, - сказал я.

- Наверное, часа два провалялся?

- Час, - ответил я.

- Безобразие, - сказал отец.

Он забрался в лодку, и они уплыли.

- Могли бы и нас взять, - сказала Алёнка. Я об этом тоже подумал и даже обиделся на отца. Я ещё ни разу не был на территории школы-интерната.

- Что мы, токарных станков не видели? - сказал я.

Глава двадцать девятая