Президент планеты

– Как ты не понимаешь? Это же бомба, не петарда и не салют. Если получится слишком сильной и стена при этом не рухнет, взрывная волна выбьет дверь в подвал, и мы в лучшем случае оглохнем. Всем же придётся быть рядом, чтобы успеть пройти через проход. Лилии, Анетте, Елизавете.

– Иногда наступает момент в жизни, когда нужно довериться другому человеку, – ответил Артур. – Доверься мне и не задавай вопросов. Лучше собери к этому моменту одежду и припасов на всех.

В ответ Хи кивнул. Нерешительно, со вздохом. Быстрый способ ему нравился гораздо меньше, чем тихий. Они собирались взорвать стену в подвале, а давящее ощущение слабости в груди было таким сильным, словно они хотели взорвать бензоколонку, находясь внутри неё.

– Взрыв будет в двенадцать часов дня, плюс-минус две минуты, – сказал Артур. – Я не смогу сделать точный запал. Придётся по старинке, сигаретой. К этому моменту все должны быть неподалёку от подвала, желательно с закрытыми ушами и открытым ртом.

– Постарайся не взорвать дом, – сказал Хи и отправился обратно на балкон. – Если потолок обрушится, никто никуда не убежит.

Всю оставшуюся ночь он ворочался с боку на бок, так и не уснув. Перед глазами стоял Чарльз Тауэр, ехидный, самодовольный, и пёс Лео с навсегда закрытыми глазами. Пёс жил в этом доме намного дольше, чем Хи. Ему было уже двенадцать, что делало его глубоким стариком по собачьим меркам, но он по-прежнему делал свою работу, защищал членов семьи, даже когда они сами хотели себе навредить. Когда Андрес принёс в кармане несколько таблеток экстази, Лео облаял его и не пустил в дом. В тот раз Хи зауважал пса за его крепкую преданность.

Под утро Хи заснул, и два часа ему снились беспокойные образы. Он открыл глаза с восходом солнца, самым первым в доме. Спустившись вниз, где сидела утренняя смена охраны, сел в кресло у окна. Пса в доме больше не было, только кровавое пятно у рояля говорило о том, что произошло. Дом постепенно оживал: сначала появился уборщик Кармакс с тряпкой в руках и повар Жюсьен, затем вышли Лиза, Андрес и недоумевающий Стас, потерявший Артура.

Вскоре наверху появился Дарвин, он потягивался и зевал, его белая майка с принтом какого-то рэпера приподнялась, оголяя живот. Для своих девяти лет Дарвин был слишком крупным: он весил пятьдесят девять килограммов, хотя, когда его усыновили, он был очень худым. Обилие еды и комфортная жизнь превратили его в толстяка. Его щёки занимали основную часть лица, шеи не было, а грудь была больше, чем у любой девочки в его возрасте. Когда он ходил, то качал бёдрами, а руки разводил в стороны.

В нерешительности Дарвин остановился на верхней ступеньке лестницы и посмотрел вниз. Что-то на первом этаже было не так, как обычно, но он не мог понять что. Водил взглядом влево-вправо и обрабатывал данные медленно, как старый компьютер. Сначала он заметил слишком большое количество охраны в сером камуфляже и удивлённо спросил:

– Папа приехал?

А потом сам себе ответил:

– Он же погиб.

Затем взгляд Дарвина упал на красное пятно у фортепиано.

– Здесь что-то разлили? – спросил он.

– Сынок, иди сюда, – позвала его Лиза, и Дарвин направился вниз. Его огромные ноги передвигались очень медленно, а рукой он держался за перила. Хи был уверен, что без помощи рук Дарвин не сможет спуститься и просто скатится вниз, как шар. И ничего при этом не ушибёт.

Девочки наверху продолжали спать, и Хи надеялся, что они успеют проснуться к двенадцати часам, иначе придётся кому-то их будить. Артур появился со стороны кухни, Хи отчётливо видел, как открылась и закрылась дверь в подвал. Он был спокоен и расслаблен. Встретившись взглядом с Хи, он коротко подмигнул.

Чтобы отвлечься, Хи повернулся в сторону бара и включил телевизор. Одна из стен, до этого выглядевшая как расписанное Аней полотно, ожила и предложила к просмотру несколько передач в прямом эфире, спорт, каталог телешоу и целый архив фильмов на любой вкус. Почти всё из этого было платным, за исключением того, что вышло до две тысячи шестнадцатого, так как с тех пор прошло восемьдесят лет и закон о защите авторских прав перестал на них действовать. Хи выбрал свой любимый фильм – мелодраму «Ирландский посол» с Луизой Миллер и Генри Хиллом в главных ролях. Эта история заставляла его плакать каждый раз, когда герои в жёлтых шарфах встречаются на ледовом катке.

Телевизор долгое время сопротивлялся пульту, последнее время вообще все телевизоры ведут себя очень странно. Не только в этом доме. Главную актрису с помощью меню Хи заменил на другую – Ниу Гэн, а Генри – на Чонгана Лэй, так как больше любил фильмы с китайскими актёрами. Он считал европейцев менее выразительными. К тому же Луиза была весьма посредственной актрисой, и даже нейросети не могли натянуть ей эмоции до нужного уровня. А актриса Ниу Гэн приходилась Хи двоюродной племянницей, и он при просмотре любого лёгкого фильма всегда ставил её на главную роль.