Президент Соединенных Штатов

— Мы залатали легкое, плечо и спина заживут. Но мы не можем сказать, как пойдет восстановление. Он потерял огромное количество крови, и я буду говорить с вами откровенно, на операционном столе нам пришлось воспользоваться разрядом дефибриллятора, чтобы запустить его сердце. Его сердце испытывает огромные перегрузки.

Джессика остановилась перед дверью в палату Камаля, скрестив руки, дрожь колотила ее с головы до ног.

— Я надеюсь, что в ближайшие сорок восемь часов он придет в сознание, но если он не…

— Да, доктор. Если не…?

— Тогда он никогда не очнется. Мне очень жаль. Я не хочу давать вам ложную надежду. Его состояние критическое.

— Я понимаю, — ответила она, хотя совсем не понимала, как такое возможно, как совершенно здоровый человек в расцвете сил, стоящий рядом с ней несколько часов назад, сейчас вдруг может оказаться на пороге смерти. Шесть лет назад она тоже этого не понимала, когда пришла в морг в этой же самой больнице, чтобы опознать труп Джона, и теперь она тоже этого не понимала.

— У мистера Масри есть семья? — спросил доктор.

— Да, Госдеп их обязательно уведомит.

— Хорошо. В отсутствии семьи, вы или ваш представитель может оставаться с ним сколько хочет. Я всегда думаю, что присутствие родных помогает больным выздоравливать.

— Спасибо. — Она положила руку на дверную ручку и глубоко вздохнула перед тем, как войти в палату.

Внутри был полумрак, жалюзи закрыты, горел только ночник над головой кровати. Камаль лежал с обнаженной грудью, окутанный проводами с датчиками. Через трубочки шел кислород в нос и какая-то жидкость в вены на руках.

Джессика тихо подошла к стулу рядом с его кроватью и села. Кто-то из ее аппарата принес ее одежду, и она была счастлива, почувствовав себя намного комфортней в своем спортивном президентском костюме.

Она протянула руку и неуверенно коснулась его руки. Ощутив его прохладную кожу под своими пальцами, она сломалась. Бесконечное ожидание, страх за свою жизнь, воспоминания о потере Джона — все это сдерживалось внутри семь часов, и ее, наконец, прорвало. Она обернула своими руками его руку, надеясь, что он почувствует ее тепло, склонила голову и заплакала.

Слезы горячие и тяжелые, она проливала за все потери в своей жизни, и за все, что еще могла потерять. Потому что Джессика знала, если ей не суждено получить то будущее, которое они решили создать с Камалем, она была уверена, что из этой потери выкарабкаться уже не сможет. Также, как она не отошла от потери Джона. Да, частично придя в себя, продолжая жить ради него в тусклых проходящих днях, работая в тандеме, чтобы показать всему миру, что Джессика Хэмптон полностью функционирует, сильная вдова, которая пошла дальше, добивших блестящего успеха в своей жизни.

Но Камаль, как и Фиона, разглядели ее другую сторону — ту, потерянную и не цельную, и только когда он очаровал Джессику, она позволила себе отпустить Джона и задуматься о реальной жизни. Камаль вернул ту Джессику, какой она и была, и ей понравилась та, кем она была, но также нравилось, кем она была рядом с ним.

— Джон, может показаться странным говорить с тобой об этом, — прошептала она в тишине комнаты, — но если кто-то способен сейчас понять меня, то это ты. Ты был здесь все эти годы, наблюдая, как я продолжаю жить и двигаюсь вперед. Ты знаешь, как сильно я тебя любила, и насколько твоя смерть разорвала мое сердце. Вот почему я надеюсь, что ты также увидел, что он сделал для меня.

— Я никогда не забуду тебя, моя любовь, но я хочу продолжить жить дальше, и он очень помогает мне в этом. Он сделал меня счастливой, какой я не была, когда ты ушел от меня. — Она замолчала и посмотрела в лицо Камаля, такое бледное на больничной подушке. — Я люблю его, и мне просто необходимо, чтобы он выкарабкался.

Аппараты издали звуковой сигнал, Джессика наклонилась и поцеловала один за другим все костяшки пальцев Камаля. Дверь очень тихо открылась, она даже не услышала, но полоска света из коридора прорезала темноту, заставив ее насторожиться от присутствия другого человека. Она быстро попыталась вытереть глаза.

— Госпожа Президент? — тихо произнес Дерек Эмброуз, подходя к кровати.

— Дерек. — Она попыталась встать и выглядеть настоящим президентом.

— Пожалуйста, — остановил он ее. — Не надо вставать.

Может из-за командного тона в его голосе или того факта, что она по-прежнему держалась за руку Камаля, или может от усталости эмоциональной и физической, но она медленно опустилась обратно на стул.

— Простите, что беспокою вас, но мне необходимо было увидеть его своими глазами.

— Конечно, поэтому я и позвонила тебе. Я рада, что ты пришел.

— Я был бы здесь раньше, но у нас был медовый месяц с Лондон. К счастью, мы уже забронировали рейс обратно в Нью-Йорк, так что быстро смогли перенести дату.

Он замолчал, приблизившись к кровати, между бровями у него залегла морщинка.

— Как он?

— Он с трудом перенес операцию. — Она почувствовала, что ее горло сжалось от этих слов. — Врачи говорят, что если он не очнется в ближайшие сорок восемь часов…