Президент страны снов

Так развивались события. Раз уж тело покойного никак нельзя было достать из той бездонной пропасти, то решено было организовать символическое погребение праха Гергея Эстэвера, пышное и торжественное. Самый первый в стране миллионер не пожалел средств на великолепный надгробный камень. Другой самый первый в стране миллионер учредил фонд под названием «Пожертвования на надгробие Эстэвера» — для оказания помощи таким же усердным молодым поэтам, как Гергей Эстэвер.

А сколько надгробных речей, хвалебных слов прозвучало над его могилой? Скажу только, что наиболее яростный его противник, его конкурент, которого среди величайших поэтов страны всегда упоминали сразу следом за Гергеем, произнес об Эстэвере самую пылкую, самую проникновенную речь. Он бросил своей стране обвинение: ее великий сын потому расстался с жизнью, что давно уже должен был занять президентское кресло, и такое пренебрежение его кандидатурой его ужасно огорчило. Ну а теперь? Разве есть в стране кто-либо достойнее, чтобы занять его место?… И так далее все в этом же духе. У Гергея Эстэвера теперь не было недостатков. Только сияние окружало его преображенный лик в благоговейной памяти сограждан.

А он тем временем стоял рядом в монашеской сутане и посмеивался.

Случилось все это за несколько дней до окончания срока правления очередного президента в Стране снов.

Как обычно, народ Страны снов собрался, чтобы путем аккламации выразить свою волю, назвать того, кого он желает видеть главой государства. Процедура была очень простой. На самой большой площади столицы установили огромный помост, на котором выстроились кандидаты на пост президента, самые лучшие из всех поэтов. Кругом шумел, толпился его величество народ. Каждый поэт, когда подходила его очередь, делал шаг вперед и представал перед народом, и любой гражданин республики, имеющий хоть какое-нибудь возражение против этой кандидатуры или же желающий указать на ее достоинства, мог выступить. Потом из числа достоинств вычитали число недостатков, и тот, у кого оказывался наилучший результат, становился президентом республики.

Итак, один за другим представали перед народом поэты.

Разумеется, не было ни одной кандидатуры, по поводу которой не прозвучало бы из толпы возражений. Одного видели, как он бежал поглазеть на скандал на улице. Другой — вопиющий факт — тут же вскакивал с постели, как только просыпался. Был и такой, которого признали виновным в подстрекательстве к спешке. Правда, сам он не торопился, но подгонял других. Например, своего портного, требуя, чтобы тот к условленному сроку сшил ему костюм. Был среди поэтов и такой, вина которого, помимо подстрекательства к спешке, усугублялась еще и взяточничеством. Несколько человек слышали, как он обещал младшему кельнеру двадцать филлеров, если тот сию секунду принесет ему вечернюю газету. Следующий претендент — и того хуже — тараторил, как ненормальный. У него правда, было смягчающее вину обстоятельство — этот недостаток его был врожденным. И обвинения, обвинения, обвинения до бесконечности…

Но не это было самое интересное. Самое интересное было то, что всякий раз, когда какой-нибудь претендент на президентское' кресло представал перед судом народа и затем терпел поражение над толпой раздавался голос почтенного старца, чья густая, доходящая до пояса борода внушала всем огромное уважение!

— Теперь вы видите, братья мои, — звучал его громовой голос, — насколько и этот кандидат уступает Гергею Эстэверу которого вы не уберегли от трагической гибели. Вот что случается, когда люди бывают глухи к таланту.

— Верно говорит! Верно! — одобрительно гудела в ответ толпа, с каждым разом все громче, все едино душнее.

Но монах на этом не успокоился. Когда чью-либо кандидатуру народ уже вот-вот готов был одобрить, почтенный старец чуть ли не в последнюю минуту налагал свое вето: как ничтожны достоинства этого претендента и как жалки его попытки ничегонеделания по сравнению с вечным покоем великого усопшего. Вот уже осталось всего несколько претендентов. Вот уже и до последнего дошла очередь.

Это был тот самый конкурент Гергея Эстэвера, которого всегда упоминали вместе с ним, но всегда следом за ним. Разумеется, он был почти уверен в исходе выборов. Лучшего кандидата на президентский пост быть не могло, ведь он оставался последним, единственным претендентом.

Но тут вновь прогремел над площадью голос монаха с длинной седой бородой:

— Неужели же, возлюбленные братья мои, вы изберете своим президентом того, кого и при жизни Эстэвера всегда ставили ниже великого усопшего?

Толпа просто оторопела от внезапно открывшейся ей истины. Потом заколыхалась, что-то растерянно забормотала. Но тогда кандидат на президентское кресло сам вступился за правое дело ради процветания своей республики.