Президент заказан. Действуйте!

Он сразу же, после первых слов Белкиной, произнесенных на пресс-конференции, и по выражению ее глаз, понял – все кончено. Она знала правду и говорила ее, пусть не всю, но большего и не надо было. Юрий сразу понял, в чем прокололся... но о том, что вместо президента погиб двойник, не сообщат никогда... разве что лет через пятьдесят, когда уже не будет в живых участников событий.

И тогда Чудин сразу, не дожидаясь, пока им заинтересуются, выскользнул из здания. Все уже было приготовлено для бегства за границу, машина, чистые документы, билет с открытой датой вылета, не хватало только денег – основной части «гонорара». Но теперь ждать их было бесполезно.

Он не рискнул ехать в аэропорт, там его уже могли ждать. Как ни маскируйся, узнают в лицо. Оставался шанс – успеть за ночь добраться до Минска и улететь оттуда.

Уже за Вязьмой внезапно коротко блямкнул лежавший на панели мобильный телефон, номер которого был известен только двоим – самому Чудину и...

Одной рукой Юрий неторопливо взял трубку, нажал клавишу – на экранчике выплыло короткое SMS-послание, набор цифр. Условный код, извещавший, что деньги за «работу» переведены на его счет. После публичного выступления Белкиной этого не могло случиться, и убийца не верил своим глазам. Но понять, как такое могло произойти, он не успел. Вылетевший из темноты фургон и только что прошедший вперед черный «Мерс» грамотно блокировали его машину. Пришлось остановиться.

В стекла машины ударили слепящие лучи фонарей, заклацали затворы. Чудин, не дожидаясь команды, поднял руки, выбрался на обочину. Щурясь на яркий свет, наблюдал, как к нему приближается автоматчик в бронежилете и каске. Над трассой завис вертолет, вспыхнул прожектор. Момент Чудин рассчитал правильно: автоматчик был от него совсем близко, а значит, другие стрелки, прежде чем открыть огонь, промедлят доли секунды. Хоть и бронежилет, но своего можно зацепить...

Чудин в прыжке перемахнул через ограждения и покатился по откосу к спасительной темноте леса. Но он не успел даже подняться, скатившись в неглубокую канаву. На него навалились сверху, заломили руки, щелкнули браслеты наручников. Значит, место для задержания было выбрано заранее.

Вертолет опустился, смолк двигатель.

Юрий стоял, пошатываясь, и мрачно смотрел на Бондарева. Радости на лице Клима тоже не читалось:

– И чего тебе не хватало? – вздохнул Бондарев. – Я сразу по почерку узнал старую школу. А когда ты в моем доме своих же людей положил, чтобы к Белкиной в доверие войти, я уже и не сомневался. Но ты перепутал присягу с контрактом по найму на работу. Да что тут говорить...

Чудина обыскали и поволокли к вертолету. Последнее, что он услышал, прежде чем взревела турбина, было:

– Клим Владимирович, вы с нами летите?

– Нет, я на своей машине. Не отстану.

* * *

Саммит глав СНГ в Бочкаревом Потоке прошел, как всегда, без особых результатов. Зато телевизионная картинка получилась красивой. Холеные мужчины в рубашках с короткими рукавами, пальмы, море...

Режиссер, оператор и видеоинженер во время съемок в Бочкаревом Потоке опасливо поглядывали на Белкину и больше не позволяли себе с ней фамильярничать. Не до конца понимали, как прежние подвиги сошли ей с рук.

Объединенный кортеж дюжины президентов растянулся чуть ли не на километр трассы. В хвосте ехали сошки поменьше. Телевизионщиков пустили в общую колонну только потому, что они ее снимали.

– Тома, – решился наконец оператор, когда прошли поворот и картинка стала неинтересной, – скажи честно, это ты за нас заступилась? Гендиректор никогда бы не допустил нас снимать саммит. Я же эту сволочь с пеленок знаю.

– Ни с кем я не говорила! – вспылила Тамара. – Просто мы одна из лучших групп.

– Ладно, знаем мы эти дела, не первый год в шоу-бизнесе. Связи решают все проблемы. А теперь сделаем, как на сафари, – добродушно заметил оператор, взваливая камеру на плечо и высовываясь из потолочного люка микроавтобуса...

Один за одним взлетели президентские самолеты. На летном поле сиротливо возвышался только один – российский. Завтра глава государства возвращался в Москву – кончался отпуск.

– Пошли и мы. Перекусим – я угощаю, – льстиво предложил режиссер Белкиной. – Через три часа и наш борт отчаливает. Заодно и расскажешь... то, что можно говорить.

И тут на летное поле вырулил черный «Гелендваген» с зеркальными стеклами, на крыше мигалка. Из-за руля выбрался сам полковник Сигов:

– Тамара Викентьевна, – казенным тоном обратился он к телеведущей, – вас просили вернуться, – и после короткой паузы добавил: – С вещами.

– Но у нас самолет скоро. Завтра мы должны смонтировать сюжет. У меня дома цветы две недели никто не поливал. Выход в эфир... – принялась перечислять Белкина.

– Ни о чем не беспокойтесь, – сообщил Сигов, – завтра будете в Останкино. Группа вылетает без вас, – и галантно распахнул заднюю дверцу.

– Ой, здравствуй! – воскликнула журналистка и стремительно исчезла в машине.

«Гелендваген» с включенной мигалкой лихо развернулся на полосе и, как на пожар, помчался в сторону Бочкарева Потока.