Президентский марафон

Я сказал Биллу: «Нельзя допустить, чтобы из-за одного человека гибли сотни и тысячи людей, чтобы его слова и действия руководили нами. Надо добиваться того, чтобы его окружали другие люди, чтобы для него стало невозможно вести себя так, как он ведёт себя сейчас. Тут многое можно сделать, в том числе и по линии внешней разведки. Ради будущего наших отношений и будущего безопасности в Европе прошу тебя отменить этот удар. Мы могли бы встретиться на какой-то территории и выработать тактику борьбы лично с Милошевичем. Мы умнее и мудрее и наверняка смогли бы этого добиться. По большому счёту, это надо сделать ради наших отношений и мира в Европе. Неизвестно, кто придёт после нас с тобой. Я имею в виду тех, кто будет заниматься сокращением стратегических ядерных вооружений. Но ясно, что надо делать нам самим, — сокращать и сокращать эти горы оружия. Вот чем нам надо заниматься».

Я помню, как во время разговора пытался чеканить каждое слово. Старался как-то эмоционально воздействовать на своего собеседника.

Клинтон в ответ сказал, что не разделяет моего оптимизма в отношении методов, которыми можно воздействовать на Милошевича.

Это значило одно — война…

По-человечески у меня не было претензий к Биллу. В его голосе я слышал даже сочувствие. Но, как президент США, он жёстко и однозначно давал понять: переговоры бессмысленны.

Это была ошибка. Очень большая ошибка.

Клинтон привёл ещё один, самый серьёзный для меня аргумент: Милошевич — это последний коммунистический диктатор, который хочет разрушить союз между Россией и Европой, выступает против демократизации континента.

Но и у меня были свои аргументы: «Народ наш теперь будет очень плохо относиться к Америке и НАТО. Я помню, с каким трудом менял отношение простых людей и политиков здесь, в России, к США и Западу. Было очень трудно, но мне это удалось. И теперь все это терять?»

…Этот разговор состоялся в тот момент, когда самолёты НАТО уже были в воздухе. А завтра была война.

Недавно я посмотрел фильм «Плутовство» (по-английски он, кажется, называется «Хвост виляет собакой»). Очень интересный фильм. Снят он ещё до косовского кризиса. Но с удивительной прозорливостью создатели этой картины предвидели все: и критическую точку в мире, откуда придёт беда (Балканы), и внутриполитический фон в США, и вообще механизм возникновения войны как компенсатора или регулятора каких-то других, внутренних проблем.

Но в жизни война не бывает «виртуальной». Она вполне реальная, кровавая, с человеческими жертвами. Она развращает тех, кто её ведёт, — ибо приучает людей к диктату силы. Приучает их не задумываться над причинами того, что же происходит на самом деле.

А происходило, на мой взгляд, вот что.

Американцам было крайне необходимо любыми средствами стимулировать североатлантическую солидарность. Для них кризис послевоенных ценностей тоже являлся серьёзной угрозой, но совсем с другой стороны, в другой плоскости, чем для России. Они боялись набирающей силы европейской самостоятельности. Экономической, политической, нравственной.

Это моя личная версия событий. Я её никому не навязываю, просто предлагаю задуматься над этой стороной косовского кризиса.

Однако вернусь к событиям тех дней.

Вот фрагмент из текста моего заявления, опубликованного 25 марта 1999 года, сразу после начала бомбардировок: «… Фактически речь идёт о попытке НАТО вступить в XXI век в униформе мирового жандарма. Россия с этим никогда не согласится».

Одним политическим заявлением, конечно, дело не ограничилось.

Я понимал, что остановить эту войну можно только в случае одновременных и огромных усилий России на обоих фронтах — необходимо и давление на НАТО, и давление на Югославию.

Если же война продолжится дольше, чем месяц-два, Россия неминуемо будет втянута в конфликт. Грядёт новая «холодная война». Внутриполитическая стабильность у нас в стране после начала бомбардировок стала серьёзнейшим образом зависеть от ситуации на Балканах. Коммунисты и националисты пытались использовать балканскую карту, чтобы разрушить баланс политических сил в нашем обществе. «Теперь-то мы знаем настоящую цену Западу, — раздавались истеричные голоса. — Мы всегда говорили, предупреждали, что такое НАТО, что могут сотворить эти проклятые американцы! Сегодня Югославия, а завтра — Россия!»

И что дальше? Что будет, если этот процесс агрессивного антиамериканизма, антизападничества не удастся остановить?

Кризис в России ещё более обострит кризис в мире. Кризис доверия к власти мог привести к серьёзным внутриполитическим последствиям, и я в тот момент даже не исключал и возникновения массовых беспорядков, неконституционных действий. В конце концов, войны всегда провоцировали революции.

Именно это вызывало моё особенное раздражение: как они не понимают? Ведь это лидеры, с которыми мы встречались десятки раз! Многие из них называют меня своим другом. Неужели для них не очевидна простая вещь: бомбардировки, да что там — каждая выпущенная ракета, наносят удар не только по Югославии, но и косвенно — по России.