Президентский марафон

Забастовки шахтёров в стране происходили и до этого. Реформы в угольной отрасли шли туго, приходилось с огромными усилиями закрывать бесперспективные, экономически нерентабельные шахты. Чаще всего ни политической воли, ни денег на эти преобразования не было. Уголь, который добывали шахтёры с глубоких пластов, имел такую себестоимость, что потребитель был не в состоянии платить за него необходимые для нормального функционирования шахт деньги.

Поэтому к сезонному обострению в шахтёрских регионах прежнее правительство как-то уже приспособилось. Обычно председатель правительства весной собирал у себя губернаторов, руководителей отрасли, профсоюзных шахтёрских лидеров. Правительство выделяло шахтёрам кредиты, списывало их долги, и с грехом пополам каждый раз удавалось шахтёрский кризис смягчить. В этот раз только что назначенный и утверждённый Думой Кириенко упустил надвигающуюся опасность.

Шахтёрская солидарность — вещь уникальная. За одними регионами последовали другие. Буквально за несколько дней шахтёрские волнения охватили почти все угледобывающие районы страны.

Но это ещё не все. Шахтёры стали перекрывать железнодорожные магистрали. Это уже был совсем другой уровень противостояния.

Поезда не ходили. Оборвались связи между регионами. Предприятия несли огромные убытки — не доставлялись грузы. Люди не могли уехать в отпуск. Товары не доходили до потребителей. Волнение в обществе нарастало. В нашей огромной России перерезать железные дороги — все равно что отрубить электричество. Это уже было уголовное преступление. Раздавались голоса — арестовать, посадить, разогнать с помощью спецподразделений. Но очень не хотелось создавать неприятный прецедент уголовного преследования отчаявшихся людей, отягчённый к тому же массовыми столкновениями с органами правопорядка. В аварийном режиме начались переговоры молодого правительства с шахтёрами.

Надо сказать, шахтёрские лидеры быстро оценили ситуацию. Они поняли, что в условиях надвигающегося кризиса их действия вызывают громадный политический резонанс, подобный тому, какой вызывали их забастовки в мою поддержку в 1990 году. Тогда они выдвинули лозунг: Горбачёва в отставку, Ельцина в президенты! Десять лет назад шахтёры возлагали огромную надежду на частную собственность — мол, с её помощью шахты можно будет модернизировать и даже получать процент от прибыли. Я обещал всеми силами содействовать этим реформам.

При этом мы тогда не учли одного обстоятельства: отрасль была морально устаревшая, малорентабельная, и надеяться на какое-то экономическое чудо было наивно… И шахтёрские протесты продолжались все эти годы.

Но в 1998 году шахтёры использовали уже не только привычные экономические лозунги — возвращение долгов по зарплате и так далее. Впервые за последние годы, в столь массовом порядке, согласованно они вновь выступили с полномасштабной политической программой. Долой правительство! Ельцина в отставку!

…Это тяжёлое противостояние продолжалось больше трех месяцев. Шахтёрский пикет, который расположился в Москве, прямо у Дома правительства России, на Горбатом мосту, стучал касками, объявлял голодовки, развлекал журналистов. Постепенно бастующие шахтёры стали мощным информационным поводом для атаки на правительство: к ним приезжали на Горбатый мост депутаты и артисты, с ними встречались представители всех партий и политических движений. Скандал разрастался.

Надо сказать, москвичи реагировали на шахтёрский пикет весьма своеобразно. Эстрадные артисты и политики использовали визиты на Горбатый мост в основном для своей собственной рекламы. Сердобольные московские женщины кормили и поили шахтёрских лидеров, приглашали в гости. Все вокруг шахтёров было настолько спокойно, я бы сказал, лениво, что явно никто не собирался поддерживать их протест. Но за шахтёрами, уныло сидевшими на Горбатом мосту, стояла огромная сила: озлобившиеся шахтёрские регионы, начавшие «рельсовую войну» с правительством.

…Вице-премьер Олег Сысуев, отвечавший за социальные вопросы, мотался из одного угольного региона в другой, почти не глядя подписывал любые соглашения, лишь бы договориться. В одном из таких подписанных им документов я с интересом обнаружил пункт о том, что да, правительство согласно с тем, что Ельцин должен уйти в отставку.

Конечно, юридически этот договор был нелепым, я попросил сохранить его как историческую ценность. Но вместе с тем было понятно: правительство находится уже почти в невменяемом состоянии.

О том, что шахтёрские акции просто гипнотизировали молодых политиков, косвенно свидетельствует тот факт, что после своей отставки Кириенко и Немцов сразу же вышли к шахтёрам и с удовольствием выпили с ними бутылку водки, отметили свой уход. Было понятно, что теперь шахтёрский бунт постепенно рассосётся — ставший для шахтёров политической мишенью премьер побеждён не без их прямого участия. Ни решения проблем, ни успокоения в шахтёрские регионы это, правда, не принесло.

Но поезда по Сибири все-таки начали ходить.