Читаем Президентский полк. Дневник солдата полностью

Если не знаете, валенки делают из шерсти, и они промокают. Если нога промокнет на таком морозе, то её отрежут. Чтобы этого не происходило, нам выдавали резиновые калоши. Они тоже были все разные. Часть не налезала, часть сваливалась, больше половины было старых и дырявых.

Но самый пиздец — это лыжи.

Лыжи

Совершая зимний переход, солдат должен брать с собой лыжи. Откуда это пошло — хрен его знает, возможно, с Советско-финской войны.

Безусловно, обученный мобильный отряд на современных лыжах — это круто. Можно быстро передвигаться по снегу и наводить шороху. Но, когда вместо мобильного отряда — рота срочников, всё это превращается в цирк.

Начнём с самих лыж. Это были натурально деревянные доски, оставшиеся ещё с советских времен, огромные и неудобные. Лыжных ботинок не полагалось, так что крепления были под валенки. Ездить на таких лыжах было нельзя, так что мы носили их за спиной.

Один раз офицер решил узнать, насколько хорошо мы можем на них ходить, и устроил проверку. Надеть лыжи на калоши разного размера оказалось сложно, но мы справились.

А вот дальше возникли проблемы. Половина солдат ездить не умела, они попадали сразу, растеряв калоши вместе с валенками. Остальные начинали падать при попытке двинуться с места. Офицер поматерился на нас, но на проверку забил.

Лыжи полагаются всем, но офицеры и контрактники таскать их, ясное дело, не желают. Поэтому таскать приходилось нам. Это, на самом деле, полный пиздец. Ты идёшь нагруженный, у тебя за спиной автомат, через одно плечо перекинуты твои лыжи, а через другое — лыжи офицера.

Их надо придерживать, и возможности погреть руки просто нет. Конечно, по возможности, мы несли груз по очереди, помогали друг другу. Но, в целом, дорога каждый раз была не из лёгких.

P.S. Путь пролегал через места общего пользования, так что периодически мимо проезжали машины. Вид толпы охуевших невыспавшихся солдат в полной выкладке, с автоматами, лыжами и в валенках здорово пугал водителей. Ловить на себе их удивлённые взгляды было очень забавно.

Уходи, стреляют

Перед тем, как начать, собственно, тренировки на стрельбище, нужно было прогнать из окрестных лесов всяких случайных людей типа лыжников, грибников (понятно, не в феврале) и прочий народ, который в теории мог шариться по лесу.

Мы приходили на полигон, десять минут перекуривали — и отправлялись прочёсывать территорию. Растянувшись в километровую цепочку, на максимальном расстоянии друг от друга мы шли через лес и выкрикивали: «УХОДИ, СТРЕЛЯЮТ».

Продолжалось это около получаса и изрядно заёбывало. В какой-то из разов моему товарищу это окончательно наскучило, и он начал кривляться. Кричал, коверкая слова, как умственно отсталый. Типа «уадиии стреляяуюют», ну вы поняли. В школе многие так делали, когда нужно было что-то говорить хором.

На его беду, это услышал офицер. Чувака тут же нарядили в бронежилет и противогаз, повесили дополнительные лыжи и ещё какой-то груз. До конца дня он разгуливал в таком прикиде. Можете поверить, это очень изматывающе и неприятно. Больше он, конечно, не кривлялся.

Стрельбище, стрелковые упражнения

Что солдаты делают на стрельбище? Правильно, стреляют. Но не очередями по рядом стоящим ёлкам, а выполняя специальные упражнения и задания.

Бывает, что рота залегает, каждому солдату назначается своя номерная мишень (ну как в дартсе, с очками) и по команде открывается огонь. Потом каждый идёт к своей мишени, и командир записывает результаты. Призов не дают.

Еще есть вариант имитирующий сцену боя. Механическими приводами поднимаются мишени, на разном расстоянии. Фигуры такие: человек в полный рост, залёгший человек, и пулемётчик (чуть крупнее залёгшего). Попал — фигура упала. Цели уничтожаются фокусированным огнём взвода. Также подаются команды голосом, например: «Пулемётчик, 300 метров, на 2 часа».

Ну и напоследок — бой в затруднённых условиях. Надеваются противогазы, командир раскидывает дымовые шашки, даётся команда «Огонь» (по тем же фигурам). Честно говоря, нихуя не видно и не слышно, поэтому я просто стрелял очередью вперёд. Один раз был за этим делом замечен, получил дежурных пиздюлей.

Транспортировка раненых

До армии я понятия не имел, как тяжело перетаскивать людей. Думал, если подстрелят друга, легко взвалю его на плечо и перетащу в укрытие.

Оказалось, что нихрена. Потерявшего сознание человека сдвинуть с места не так-то просто. Слышали, наверное, что трупы очень тяжёлые? Тут почти то же самое. Если ты весишь больше, то условный путь в 5 метров займёт несколько минут.

А если ты легче, то остаётся вообще всего пара способов сдвинуть тело с места. Первый — это как черепаха подлезть под товарища и таким образом на своём горбу его перемещать. Второй — закинуть на плечи и тащить, как коромысло. В любом случае, такая транспортировка производится на своём горбу. Тащить кого-то, как Рэмбо, на одном плече — или как девушку на руках — не получится точно, забудьте.

Перейти на страницу:

Все книги серии Звезда телеграма

Президентский полк. Дневник солдата
Президентский полк. Дневник солдата

Президентский полк — считается одним из самых престижных, туда берут далеко не всех. Но большинство знает о полке только то, что он охраняет Вечный огонь, а кавалерия сопровождает президента как почетный эскорт. Но это лишь вершина айсберга!Книга «Президентский полк» — это весь айсберг, что скрывается под толщей воды, это реальная история — настоящий дневник солдата, которому повезло (или нет?) оказаться именно в самом престижном полку Российской армии. А потому в книге вы найдете много смешного и, конечно, много грустного и неприятного — как и бывает в жизни, у настоящих людей, а особенно в армии. Ведь не было никого, кто бы не вернулся из армии со множеством армейских баек и «веселых» историй, от которых на гражданке у слушателей волосы дыбом встают.

Станислав Д. Давыдов

Публицистика

Похожие книги

Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота
Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота

Профессор физики Дерптского университета Георг Фридрих Паррот (1767–1852) вошел в историю не только как ученый, но и как собеседник и друг императора Александра I. Их переписка – редкий пример доверительной дружбы между самодержавным правителем и его подданным, искренне заинтересованным в прогрессивных изменениях в стране. Александр I в ответ на безграничную преданность доверял Парроту важные государственные тайны – например, делился своим намерением даровать России конституцию или обсуждал участь обвиненного в измене Сперанского. Книга историка А. Андреева впервые вводит в научный оборот сохранившиеся тексты свыше 200 писем, переведенных на русский язык, с подробными комментариями и аннотированными указателями. Публикация писем предваряется большим историческим исследованием, посвященным отношениям Александра I и Паррота, а также полной загадок судьбе их переписки, которая позволяет по-новому взглянуть на историю России начала XIX века. Андрей Андреев – доктор исторических наук, профессор кафедры истории России XIX века – начала XX века исторического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова.

Андрей Юрьевич Андреев

Публицистика / Зарубежная образовательная литература / Образование и наука
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное