Презрение Лорда

— Разве вы не дождетесь донесения от моих разведчиков? Вы должны бросить вызов Гриммардхо, чтобы пройти к Горе Грома. Если лес наводнен слугами Друла или Серого Убийцы, вы окажетесь в опасности, пока мои разведчики не выяснят продвижения врагов.

— Это правда, Вомарк, — сказал Тротхолл. — Но как долго придется ждать?

— Шесть дней, Высокий Лорд. Затем мы будем знать, какая сила потребуется для пересечения Гриммердхо.

Морэм в течение некоторого времени сидел, подперев подбородок кулаком, рассеянно глядя на яму с гравием. Но потом встал и сказал:

— Сотня Стражей Крови. Или все воины, каких сможет выделить Ревлстон. Я видел это. В Гриммердхо полно юр-вайлов, да еще тысячные стаи волков. Они охотятся в моих снах.

Его голос, казалось, остудил воздух Святилища подобно ветру потерь. Но тут сразу же заговорил Тротхолл, сопротивляясь чарам слов Морэма.

— Нет, Гаф, мы не можем откладывать. И угроза Гриммердхо слишком велика; Даже Друл Каменный Червь должен понимать, что наша лучшая дорога к Горе Грома пролегает через лес и вдоль северной окраины Анделейна, затем на восток — через Моринмосс, к равнинам Ра, прежде чем повернуть на север, к Грейвин Френдор. Я знаю, такой путь может показаться длинным, полным ненужных лье, особенно для нашего отряда, которому дорог каждый день. Но этот южный путь даст нам возможность заручиться поддержкой Раменов. Таким образом всё старые враги Презренного примут участие в нашем деле. И, быть может, нам удастся спутать расчеты Друл а.

Нет, мой выбор окончательный. Отряд выступает завтра в южном направлении. Таково мое слово. Теперь пусть выскажутся все, кто сомневается.

И Томас Кавинант, который сомневался во всем, с такой силой ощутил сейчас решимость и достоинство Тротхолла, что не проронил ни слова.

Затем Морэм и Осандрея встали, за ними немедленно поднялся Гигант; и все собравшиеся, сидевшие сзади, тоже поднялись на ноги. Все повернулись к Высокому Лорду Тротхоллу, и Осандрея, возвысив голос, произнесла:

— Мелекурион Небесный Водопад смотрит на тебя, Высокий Лорд. Мелекурион абафа! Славься и здравствуй! Зерно и камень, да процветает твоя цель. Пусть никакое зло не ослепит и никакая болезнь не поразит; никакой страх или слабость, никакой отдых, или радость, или боль не воспрепятствуют поражению зла. Трусость не имеет оправдания, порча неуязвима. Небесный водопад смотрит, а корень Земли закаляет. Меленкурион абафа! Нинас нил ахабаал!

Тротхолл склонил голову, а галерея и Лорды ответили единым салютом, взметнув руки в молчаливом благословении.

Затем люди стали понемногу покидать Святилище. В то же время Тротхолл, Морэм и Осандрея удалились через свои особые двери.

Как только Лорды ушли, Гигант присоединился к Кавинанту, и они вместе поднялись по ступенькам, сопровождаемые Баннором и Кориком. Когда они вышли из Святилища, Гигант поколебался, что-то обдумывая, а потом сказал:

— Друг мой, не ответишь ли ты мне на один вопрос?

— Думаешь, мне есть еще что скрывать?

— А хоть бы и так, кто его знает? У легендарных Элохим была поговорка: «Сердце лелеет тайны, которые не стоят того, чтобы о них говорили». Ах, это был очень веселый народ. Но…

— Нет, — отрезал Кавинант. — Меня и так уже достаточно исследовали. — И он отправился в свои комнаты.

— Но ты ведь так и не слышал моего вопроса.

Кавинант повернулся.

— А зачем это мне? Ты собираешься спросить, что имела против меня Этьеран?

— Нет, друг мой, — ответил Гигант, легко рассмеявшись. — Пусть твое сердце лелеет эту тайну до скончания века. Мой вопрос таков: какие сны снились тебе после того, как ты попал в Страну? Что снилось тебе той ночью в моей лодке?

Повинуясь внезапному импульсу, Кавинант ответил:

— Толпа людей — настоящих людей — плевала на меня кровью. А один из них сказал: «Есть лишь один хороший ответ смерти».

— Лишь один? Что это за ответ?

— Повернуться к ней спиной, — огрызнулся Кавинант, направляясь вниз по коридору. — Отвергнуть ее!

Добродушный смех Гиганта эхом отозвался у него в ушах, но он шел и шел до тех пор, пока не перестал слышать его. Затем Томас попытался вспомнить дорогу к своим апартаментам. Наконец, правда, не без помощи Баннора, он нашел их и закрылся там, побеспокоившись лишь зажечь один из факелов, прежде чем закрыть дверь за Стражем Крови.

Он обнаружил, что в его отсутствие кто-то опустил жалюзи на окнах, чтобы свет луны не попал внутрь. Кавинант подергал за шнурок, открыв одно из окон. Но кровавый свет подействовал на его зрение так же, как действует трупный запах на обоняние, и он вновь опустил штору. Затем он долго ходил туда-сюда прежде, чем лечь спать, споря с самим собой, пока усталость не овладела им.

Когда забрезжил рассвет, и Баннор принялся трясти его, пытаясь разбудить, он начал сопротивляться. Ему хотелось вновь погрузиться в сон, словно во сне он мог найти оправдание. Он смутно припомнил, что собирался отправиться в путешествие, гораздо более опасное, чем то, которое он только что окончил, и его путанное сознание протестующе застонало.

— Пошли, — сказал Баннор. — Если будешь медлить, то пропустишь зов Раннихинов.