Презрение Лорда

— А Кевин, которого мы зовем Расточителем Земли скорее из жалости, чем из-за осуждения его отчаяния, был сыном Лорика и Высоким Лордом, занявшим место отца, когда ему был передан Посох. В течение тысячи лет Кевин стоял во главе Совета, и он расширил дружбу Лордов с Землей до таких пределов, какие прежде были неведомы в Стране, и пользовался большой славой и уважением.

Еще будучи совсем юным, он был мудрым, могущественным и очень много знал. Заметив первые признаки того, что древняя тень ожидает оживления, он сумел заглянуть далеко в будущее, и то, что он там увидел, наполнило его страхом. Поэтому он собрал все свое учение в Семь Заповедей:

Семь Заповедей древнего Учения,
Для защиты Страны, ее стен и дверей…

И спрятал их так, чтобы эти знания не покинули Страну даже в том случае, если Старые Лорды потерпят поражение.

В течение многих, многих долгих лет Страна жила в мире. Но за это время под личиной друга возвысился Серый Убийца. Ему удалось как-то затуманить взор Кевина, и тот принимал своего врага за друга и Лорда. И поэтому Лорды и все их дела исчезли с лица земли.

Но когда это предательство вызвало поражение Кевина и Запустение, и Страна в течение многих поколений находилась под проклятием, а потом начала исцеляться, она позвала людей, которые прятались в пустынях и северных горах. Те начали медленно возвращаться. По мере того, как шли годы, а дома и деревни становились безопасными, некоторые люди стали путешествовать, исследуя Страну в поисках полузабытых легенд. И когда они наконец отважились проникнуть в леса Гигантов, они вышли к древней земле Сирич и обнаружили, что Гиганты, горбратья людей Страны, сохранили в памяти Ритуал Осквернения.

Есть много песен, старых и новых, прославляющих верность Гигантов, и на то имеются все основания. Когда Гиганты узнали, что люди вернулись в Страну, они предприняли великий поход, поселяясь на время в каждом новом Подкаменье и Вудхельвене Страны, рассказывая людям о поражении Кевина и повреждении старого гор-братства. Затем, взяв с собой тех людей, которые сами пожелали этого, Гиганты окончили свой поход в Ревлстоне, в не имеющем возраста городе-твердыне, который они высекли в скале для Высокого Лорда Дэймлона, как залог их взаимных уз.

В Ревлстоне Гиганты преподнесли дар собравшимся там людям. Они открыли Первую Заповедь, фундаментальное вместилище начальных основ Учения Кевина. Оказалось, он доверил ее Гигантам перед последней битвой. И люди приняли эту заповедь, и произвели посвящение в нее, поклявшись на дружбу с землей, подчинение власти и красоте Страны.

И еще одному они поклялись — миру, собственному спокойствию, чтобы защищать Страну от разрушительных эмоций, таких, какие сводили с ума Кевина. Потому что всем было ясно, что власть — страшная вещь, и что познание ее затмевает взор и скрывает мудрость. Когда они узнали Первую Заповедь, в них возник страх перёд новым Осквернением. Поэтому они поклялись овладеть Учением, чтобы суметь исцелить Страну и овладеть самими собой, чтобы не впасть в гнев и отчаяние, которые заставили Кевина стать своим же собственным злейшим врагом.

Эта клятва была донесена до всех людей Страны, и все дали эту клятву. Затем некоторые, избранные в Ревлстоне для великой работы, доставили Первую Заповедь в Кураш Пленетор, Большой Камень, где после последней битвы остались наиболее сильные разрушения. Они переименовали это место в Третгард в знак обещаемого ими исцеления.

Там же был основан Лосраат — место изучения, где они надеялись воскресить знания и силу Старых Лордов и попрактиковаться в клятве мира.

Потом Этьеран умолкла, и они с Кавинантом продолжили свой путь по ущелью в молчании, прерываемом лишь шепотом ручья и изредка раздающимися криками птиц. Кавинант обнаружил, что ее повествование и в самом деле помогло ему идти. Оно заставило его на время забыться, забыть ноющую боль в плечах и ногах. А ее голос, казалось, придавал ему силу; ее рассказ был, как обещание, что любое страдание, принятое во имя службы Стране, не останется не вознагражденным.

Через некоторое время Кавинант снова вызвал ее на разговор.

— А не могли бы вы рассказать мне о Лосраате? — спросил он.

Горькая страстность ее ответа удивила его.

— Вы что, хотите мне напомнить о том, что из всех людей я наименее достойна говорить на такие темы? Ты, Томас Кавинант Неверующий и владелец белого золота, ты упрекаешь меня?

Он мог только молча посмотреть на нее, не в силах постичь годы борьбы, наполнявшие ее большие глаза.

— Я не нуждаюсь в твоих напоминаниях.

Но мгновением позже она снова устремилась вперед, на север.

— Теперь вы и в самом деле упрекаете меня, — сказала она. — Я слишком остро чувствую, что весь мир знает о том, что я сама прекрасно знаю. Как человек виновный, я не могу поверить в невиновность других. Пожалуйста, простите меня. Вы заслуживаете гораздо большего уважения, чем я проявила.

Прежде, чем он смог ответить, она заговорила вновь.