Презумпция лжи

Волга подкатила прямо к самому входу, до нее было метров пятнадцать, и я отлично все видел. Шофер остался в машине, два человека быстро вышли из машины и прошли в вестибюль отеля. Один из них был невысоким, коренастым, второй намного выше и моложе. Ни того, ни другого я доселе не знал…

Памятуя об инструкциях, я открыл бардачок, потащил на себя тяжелую, неудобную рацию. Тогда рации были намного больше, чем сейчас размером с кирпич. Переключил на передачу, нажал дважды тоновый сигнал…

Высадив пассажиров, Волга отъехала…

И почти сразу же появилась вторая машина. Увидев ее — я несказанно удивился. Белый Мерседес, редкий на улицах Кабула. И номера эти я хорошо знал.

Это была машина посла Советского союза в Афганистане….

Следующие мои действия были чисто инстинктивными. Съехав по сидению вниз так, чтобы меня сложно было засечь — машина стояла так, что солнечные лучи падали на стекло, бликовали, мешали наблюдателям увидеть, что в салоне. Затем снова переключил рацию на передачу, нажал один раз тоновый сигнал. И чуть погодя — еще один раз…

Кого привезла машина посла, я не видел, когда я взглянул на подъездную дорожку, перед вестибюлем отеля — Мерседеса там не было, он стоял чуть ниже, на небольшой стоянке…

Андрей Леонидович появился через полтора часа, когда я уже успел изрядно перенервничать. Причем, я даже не заметил, откуда он появился — просто подошел к машине, откуда-то сзади. Все мое внимание было приковано к входу в отель, и его появление я прозевал.

До этого уехали и Мерседес и Волга. Первой уехала Волга, ее пассажира я снова заметил, и запомнил его внешность. Почти сразу после этого уехал и Мерседес посла, но кто в него садился я так и не заметил. Того, кто приехал на встречу в этом Мерседесе прикрывали сразу двое, причем весьма профессионально. Мерседес подрулил к самому входу, его пассажир в окружении двоих мужчин вышел из дверей отеля и нырнул на заднее сидение Мерседеса, причем его внешность я не заметил. На все про все у них ушла буквально пара секунд…

— Поехали… — заявил Андрей Леонидович, плюхнувшись на переднее сидение

— У меня же прав местных нет…

— Плевать, поехали…

Пожав плечами, я развернул Волгу (несколько топорно, давно за рулем не сидел), и мы отправились в обратный путь, в Кабул. Сломавшегося грузовика на дороге к отелю уже не было. Видимо, отремонтировали…

— Куда едем?

— Домой. На сегодня работа закончена…

Пожав плечами, я начал перестраиваться и тут… вспомнил…

— Андрей Леонидович, надо в министерство заехать.

— Зачем?

— Я ключи от дома в кабинете оставил. Сорвался, думал, приедем еще. В ящик стола положил…

— Ну, давай, заедем. Только больше в ящик стола ключи от квартиры не клади, держи в кармане, при себе…

Проклятая память…

Пройдя мимо часового на входе, я неспешно поднялся в кабинет. Немного потряхивало — отходняк от адреналина. Все-таки первое боевое задание как-никак, немного перетрухал даже. Как-то вспомнился отец — интересно, каково ему было работать в прифронтовой полосе, ведь там не просто сидишь в машине и кого-то ждешь. Там — фашистские диверсанты, агентура Абвера, остаточные группы немцев, прорывающиеся к своим после наступления. Отец мало про это рассказывал. Ведь что я сегодня сделал — посидел в машине и уже трясет — подтряхивает…

Торкнулся в дверь кабинета — заперто! Недоуменно поглядел на часы — нет, время не обеденное… Что же это такое…

Спустился вниз, на проходную…

— А что, сто двенадцатый закрыт?

— Закрыт… — на проходной дежурили афганцы, знающие русский язык, таких было немало…

— А где старший лейтенант Фархади?

— Ушел. Почти сразу после вас. Ключ сдал, расписался…

Как ушел? Рабочее же время…

— Кабинет можно открыть?

— Можно — афганец подал мне ручку, толстый истрепанный гроссбух и ключ от кабинета…

— Да нет, мне ненадолго. Я ключ от дома забыл в кабинете. Поднимемся вместе, я ключ заберу и все, зачем расписываться…

Пожав плечами, афганец спрятал журнал сдачи-приемки кабинетов. Вместе мы поднялись на этаж, афганец отпер дверь, замер на пороге — в кабинеты, тем более в этот кабинет ему входить было категорически запрещено…

Я прошел к своему столу, забрал из ящика ключ, положил в карман. Глянул на аппаратуру — она работала в автоматическом режиме, как будто дело было ночью. Катушки с лентой стояли свежие совсем, должно было хватить и на ночь и на остаток дня. Странно все это…

Домой мы приехали, когда по-местному было всего два часа дня — обычно задерживались до шести-семи часов вечера (блин, до восемнадцати-девятнадцати, военный…). Михеев высадил меня у подъезда и сам куда-то укатил. Делать было особенно нечего. Плотно пообедал, два часа затратил на то, чтобы как следует прибраться в квартире. Все-таки не дело грязью зарастать, даже если живешь один. Глянул на часы — девятнадцать ноль-ноль. Делать совершенно нечего, книжек мало и все они перечитаны не по разу. Оставалось только сходить, прогуляться…