Презумпция невиновности

Я так и не ответил на сообщение Марины. Надо было бы уже сегодня отвезти ее в клинику, но я почему-то тяну. А вдруг это и правда мой единственный шанс стать отцом, а я его профукаю? Меня раздражает, что я постоянно словно балансирую на катушке, как в цирке. Становлюсь на гребаную доску, под которой качается катушка, и пытаюсь удержать баланс. При этом понимаю, что мне достаточно просто стать примерным семьянином, чтобы не дергаться. Но откуда я тогда буду черпать адреналин? На ком буду реализовывать свои сексуальные фантазии? Я никогда не попрошу свою жену о тех вещах, которые сами предлагают любовницы. Никогда Ирка не согласится, например, на тройничок. Или на то, чтобы ее трахал другой мужик, пока я буду смотреть. Короче, Ира — это практически традиционный секс без выкрутасов. А без них мне вкусно всего пару раз в неделю, в остальные дни я предпочитаю выпускать своего внутреннего монстра на волю погулять.

Хотя, надо признать, Мышка удивила меня, позволяя трахать ее три дня подряд. Такого у нас не случалось со времен студенчества.

— Вить? — зовет меня Ира, и я поднимаю на нее взгляд. — Ты опять завис. Устал?

— Немного. — А потом замечаю чашку в руках Иры и чувствую запах кофе. — Мышка, ты сдурела?

Встаю и забираю кофе из ее рук.

— Начало первого, а ты с кофе, — ворчу я. И так много его хлещет, думая, что я не в курсе. — Сколько раз тебя просить? Побереги мотор.

— О, господи, — она закатывает глаза. — Если бы знала, что ты такой впечатлительный, никогда не рассказала бы тебе про единственный, — она поднимает вверх указательный палец, — единственный раз в жизни, когда от передоза кофе мне стало плохо. Вить, это было в студенческие годы, и я тогда почти не спала две ночи.

— Ну и нахера тебе были такие нагрузки?

—Ты серьезно хочешь это обсудить почти в час ночи? — она приподнимает одну бровь.

— Так, ладно.

Подхожу к Ире, отодвигаю ее стул и, подхватив ее за талию, несу в спальню, по дороге щелкая выключателями, оставляя только диодную ленту на плинтусе.

— Варвар, — хохочет Ира, но с готовностью обнимает меня ногами за талию и прижимается грудью, забрасывая руки мне на шею. — Мы не убрали на кухне.

— Да и пофиг, утром уберем.

Захожу в спальню, бросаю Мышку на кровать. Сбрасываю с себя штаны и смотрю на жену в полумраке спальни. Она снимает халатик, который набросила после душа, поводит плечами, чтобы он сполз по ее гладкой коже, а я тяжело сглатываю.

— Ир…

— Даже не думай, — успевает она сказать прежде, чем я ложусь на нее.

— Хотя бы ручкой поработай, ты такая соблазнительная, что не могу смотреть на тебя и ничего не чувствовать.

Глава 5

Виктор

За завтраком Ира просматривает почту, а я копаюсь в телефоне на новостном канале, и тут мне приходит сообщение. Меня бросает в жар, когда я открываю его и читаю:

«Я записалась в клинику на полдень»

— Витя, все хорошо? — спрашивает Ира, а я поднимаю на нее растерянный взгляд. Прочищаю горло и улыбаюсь.

— Да. А не должно быть?

— Ты внезапно покраснел. Хорошо себя чувствуешь?

— Да, порядок, не волнуйся, Мышка.

Она с подозрением косится на меня, но возвращает взгляд в нетбук перед ней. А вот я продолжаю смотреть на нее. Потом внезапно вспоминаю, какой сегодня день, и хочется поправить галстук и воротник рубашки, которых на мне нет. Я в трикотажной футболке с широким воротом, но все равно ощущение такое, словно задыхаюсь.

Три года назад в этот день мы с Ирой тоже шли в клинику. Не в полдень, но все же. Шли, чтобы узнать, что…

— К сожалению, вы несовместимы как пара, — прозвучал приговор ебаного врача, который был первым из восьми, кто сказал это. — Каждый по отдельности фертилен, у вас обоих все в порядке со здоровьем. Но так бывает, что пара просто несовместима, и мужчина не может оплодотворить женщину.

— Это еще что за хуйня? — спросил я, огорошенный, а у врача глаза на лоб полезли. — Ира, что за бред несет этот человек?

— Витя, ты выражаешься, как бандит, — зашипела она на меня, словно я был единственным человеком в помещении, кто услышал его слова.

— Ир, ты слышала, что он сказал?

— Слышала, — спокойно ответила она и встала. — Спасибо, Дмитрий Леонтьевич. Витя, пойдем.