Презумпция невиновности

Я вручил дежурному для передачи по телетайпу телеграмму, а сам отправился на улицу Розанова говорить с продавцами обворованного магазина.

4

— Ну, чего вы так испуганно на меня смотрите? — развел я руками. — Успокойтесь, Маша! Постарайтесь припомнить, кто вчера, позавчера или раньше заходил в магазин? Я имею в виду людей, которые вызвали у вас подозрение, например, своим поведением...

— Да никого из подозрительных в магазине не было, — пожала плечами продавщица. — Я же вам еще ночью об этом говорила. Много людей к нам заходит, а разве определишь, что у кого на уме! Раньше, до того как у нас оборудовали отдел подарков, в основном приходили жители соседних улиц за продуктами, а теперь со всего города к нам наведываются...

Разговор происходил в маленькой комнатке, которую снимали заведующая магазином Ирина Сикорская и продавец Мария Тарасюк. Я уже понял, что ничего интересного здесь не найду, но уходить не хотелось. Что-то удерживало меня.

— Мы и сами с Ирой понимаем, что, если бы над дверью была решетка, вор не залез бы в магазин, — вздохнув, сказала Тарасюк. — Нам на это не раз уже указывали, но горпо никак не может прислать рабочего, а сами мы не можем сделать решетку. Вот и вчера ревизор был из облпотребсоюза. Он тоже сказал, чтобы мы в трехдневный срок поставили решетку...

— Ревизор? Что за ревизор?

— Не знаю, документов мы у него не спрашивали, неудобно ведь... Он сказал нам, что проверяет техническое состояние магазинов. Склад осмотрел, торговый зал, а потом в райпотребсоюз пошел.

— Как выглядел этот ревизор?

— На вид лет тридцать, среднего роста, на переносице шрам. Был в черного цвета куртке и кепке. Других примет я не запомнила...

Я посмотрел на часы: начало девятого вечера, звонить в облпотребсоюз сегодня уже нет смысла. Интересно, что же за ревизор от них здесь был?

5

Утром, наскоро перекусив в кафе, я вышел из гостиницы. Распогодилось. Небо очистилось от туч и над городом поднялся по-осеннему скупой на тепло, слепящий глаза диск солнца. И сразу ожили улицы. По тротуарам неторопливо шагали люди, обходили оставшиеся после вчерашнего ненастья запорошенные листьями лужи, толпились у киосков, стояли на автобусных остановках, сновали взад-вперед в дверях магазинов.

Я люблю эти утренние часы в Соколове. Люблю как нечто свое, нелегко добытое. Это был город моей юности, ставший для меня второй родиной. Здесь два десятка лет назад я начинал свой нелегкий путь оперативного работника, сюда же и был направлен после окончания Высшей школы МВД СССР. Многое связывало меня с этим городом и его жителями...

Дежурный по отделу доложил мне:

— Майор Козловский час назад доставил в отдел Глушакова.

— Хорошо, товарищ лейтенант. Позвоните в прокуратуру Гурину, пусть срочно идет сюда.

— Есть, товарищ подполковник!

Телефонистка междугородной телефонной станции довольно быстро соединила меня с конторой облпотребсоюза, но потом мне добрых полчаса пришлось ждать, пока там уточняли, был или не был в Соколове их представитель. Наконец женский голос сообщил:

— Последний раз наш работник ездил в Соколове в сентябре.

— Спасибо, но уж очень долго вы уточняли этот вопрос!

— А вам нужно было позвонить в райпотребсоюз, и все было бы ясно.

— Звонил. Никого там от вас не было. Но ведь ваш работник мог бы и не зайти к ним.

— Бывает и такое. Всего вам доброго, — и в трубке послышались короткие гудки.

Секретарь отдела принесла ответ из Озерного.

«Начальнику Соколовского РОВД. 29 сентября с. г. из ИТК нас уведомили, что 6 октября по отбытию срока наказания освобождается и убывает к месту жительства в город Озерное подпадающий под административный надзор трижды судимый за кражи государственного имущества Курчевский В. С. Однако в город Озерное он не прибыл, и место его нахождения неизвестно. Сообщаю для оперативного использования. Связи Курчевского и Глушакова нами проверяются. О результатах сообщим дополнительно. Начальник Озерновского РОВД Шкуратович».

Н-да-а... Как правило, место нахождения всех разыскиваемых бывает неизвестно и нужно приложить максимум усилий, чтобы оно стало известным...

Да мало ли где по пути мог задержаться Курчевский! Да и путь из исправительно-трудовой колонии до Озерного неблизкий. На дорогу, пожалуй, не меньше суток потребуется. Может быть и другое — по каким-то причинам 6 октября Курчевский не освободился. Но на всякий случай в ИТК нужно дать телеграмму...

6

Пришел Гурин. Я рассказал ему о последних событиях.

— В ИТК нужно короткую телеграмму дать, — сказал он. — По телеграфу. Срочную.

— К чему такая спешка? — удивился я.