Презумпция невиновности

– Может быть. Но что он сделал для тебя? Тебе тридцать девять лет, у тебя семья, а тебе светит только пособие по безработице. Он позволял тебе таскать для него каштаны из огня. Позволял решать его проблемы. А теперь, когда он должен уйти, тянет тебя за собой в пропасть.

– Мы с ним неплохо работали.

– Что ты заладил: «неплохо, неплохо»! Он просто использовал тебя. Тебя вообще все, кому не лень, используют. И ты не только позволяешь это делать – тебе нравится, когда тебя используют. Нравится, когда о тебя вытирают ноги, а на тех, кто пытается заботиться о тебе, не обращаешь внимания.

– Это ты обо мне заботишься?

– Я, твоя мать, Нат. И так продолжается всю жизнь. Нет, горбатого только могила исправит.

«Даже Нат?» – вертится у меня на языке, но в целях самосохранения я дипломатично молчу.

Старшая официантка, невысокая молодая женщина с ладной фигуркой в результате занятий в оздоровительном центре, ведет нас к освободившемуся столику. Нат с Барбарой спорят из-за того, что ему заказать. Жареный картофель? Хорошо, соглашается она, но только с молоком, а не с кока-колой. И немножко салата обязательно. Нат скулит и ерзает на стуле. Я легонько шлепаю его по затылку и велю сидеть смирно. Барбара прячется от нас за ресторанной карточкой.

Была ли она счастливее, когда мы встретились? Должно быть, была, хотя плохо помню наше знакомство. Он давала мне частные уроки после того, как я сдуру нарушил правила, прибегнув на экзамене к помощи калькулятора. Свой гонорар она так и не получила. Влюбилась в меня, а я в нее. Мне нравились ее острый ум, юная царственная красота, простая, без городских затей, одежда. Меня привлекало и то, что она дочь доктора, а значит, хорошая, «нормальная» девушка. Мне нравилась ее способность просто говорить о вещах, о которых я имел весьма отдаленное представление, нравились даже перепады ее настроения. Но больше всего я любил ее всепоглощающую страсть ко мне. Ни одна женщина в моей жизни не искала встреч со мной так открыто, как это делала она. Я знаю полдюжины молодых людей, которые добивались ее расположения, но ей был нужен только я. Она буквально бегала за мной, и поначалу я стеснялся этого. Видимо, сам дух времени побуждал ее внести радость в жизнь темноволосого печального паренька, которого ее родители считали не парой для их дочери.

Как я сам, как Нат, Барбара – единственный ребенок у родителей, и они, по ее словам, уделяли ей чрезмерное внимание. Их заботы, нередко излишние, подавляли ее личность. Она часто говорила, что я – единственный человек, который в определенном смысле похож на нее: не просто одинок, но одинок с самого начала, с рождения. Не является ли это законом взаимной любви – хотеть того же, что даешь другому? Барбара надеялась, что своими ласками превратит нескладного лягушонка в сказочного принца, который выведет ее из темного леса, подальше от злых демонов. Сколько раз за прожитые с Барбарой годы я оказывался отнюдь не в роли принца!

Вокруг нас негромко бурлит обычная ресторанная жизнь. За столиками для двоих уединились парочки. Поодаль ужинают строители из вечерней смены. Официантки разносят горячий кофе. А вот сидит Расти Сабич тридцати девяти лет от роду, усталый после рабочего дня и накопившихся к этому возрасту забот. Нехотя покусывая гамбургер, он велит своему сыну допить молоко. В метре от него сидит женщина, которую он любит почти двадцать лет и которая делает сейчас все возможное, чтобы не замечать его.

Я понимаю, что временами ее сердце полнится разочарованием. Я понимаю, что временами она чувствует себя покинутой, заброшенной. Я понимаю, я все понимаю – спасибо природе за дар понимания, но ничего не могу с этим поделать. Не будни взрослого человека высасывают из меня все силы. Мне не хватает какого-то важного человеческого качества. Мы такие, какие есть. Другими быть не можем. У меня своя биография, свои воспоминания и непроходимый лабиринт собственного «я», из которого я иногда не способен выбраться.

Я отчетливо слышу внутренний ропот Барбары. Я понимаю, что ей нужно, но могу предложить ей только молчание и жалобы на жизнь. Много – слишком много! – энергии уходит на то, чтобы оставаться Расти Сабичем.

Глава 15