Презумпция невиновности

Перед моим мысленным взором проходят люди, сыгравшие большую роль в моей жизни, крутятся около, как спутники вокруг планеты. Барбара, Нат, мои родители… Я вздрагиваю от переизбытка привязанности, любви и горького сожаления и стыда. Полный отчаяния, я обещаю всем им, себе, Богу, в которого не верю, что, если избавлюсь от этой напасти, буду жить иначе – лучше. Обещание твердое, искреннее, как последние слова умирающего.

Я пью виски и жду, когда на меня снизойдет покой.

Глава 28

Как только Реймонд Хорган входит в зал заседаний, я замечаю, что на нем тот же легкий полотняный светло-синий костюм, в котором он был на похоронах Каролины. Реймонд располнел, но держится так же уверенно и внушительно. Его можно было бы назвать грузноватым, однако идет он легко, и по всему видно, что это птица высокого полета. Ларрен приводит его к присяге, они обмениваются понимающими улыбками. Сев на свое место, он оглядывает присутствующих профессиональным взглядом, кивает Стерну, встречается глазами со мной. Я стараюсь смотреть на него спокойно и холодно. В эту минуту я всем сердцем жажду, чтобы меня оправдали – не ради самой свободы, а для того, чтобы увидеть, как он будет прятать глаза, когда мы встретимся на улице.

В зале напряженная тишина, слышны только перешептывания. Народу собралось человек четыреста. Все ждут не дождутся начала заседания. Для прессы поставили дополнительный ряд стульев. Удивительно, что репортеры из уважения к Стерну не донимают меня вопросами. Мы с Барбарой можем сравнительно спокойно прийти и уйти. Иногда, правда, остановит меня в коридоре кто-нибудь, с кем мы знакомы много лет, но и этих людей я отсылаю к Алехандро Стерну. На прошлой неделе подошел ко мне внештатный журналист из Нью-Йорка, сказал, что хочет написать книгу о процессе надо мной. Публика заинтересуется, уверял он. Приглашение угостить меня обедом я не принял.

Сегодня пресса вообще забыла обо мне, если бы не утренние газеты. Я давно перестал смотреть телевизор. От телеотчетов о том, как идет процесс по моему делу, я прихожу в бешенство, даже если их ошибки говорят в мою пользу. Мы едем с Барбарой в город, и в глаза бросаются кричащие заголовки в окошечках газетных автоматов. Два городских издания словно состязаются в подаче «клубнички». То, что у Реймонда был роман с Каролиной, произвело впечатление разорвавшейся бомбы. «Сексуальная жизнь окружного прокурора», – обещает одна газетенка, «Женщина в постели прокурора», – захлебывается другая. Присяжные, конечно же, видят эти заголовки. Принося присягу, они поклялись не заглядывать в прессу, но жизнь вносит свои коррективы.

Сегодня присяжные явно волнуются. Еще бы, все знают Реймонда Хоргана. Он знаменитость, а дель Ла-Гуарди всего лишь эпизодический персонаж. Заявление о плотских утехах прокурора возбуждает нездоровое любопытство. Как и предсказывал Сэнди, вызов Реймонда в суд – важный этап процесса. Глаза присяжных устремлены на свидетельскую кафедру. В притихнувшем зале Мольто начинает допрос.

– Будьте добры, назовите свое имя.

– Реймонд Патрик Хорган, – отвечает мой бывший шеф и через секунду добавляет: – Третий.

Я понятия не имел, что он «третий». Чего только не узнаешь о человеке, когда он торжественно поклялся говорить правду, только правду и ничего, кроме правды.

Мольто и на этот раз хорошо подготовился. Реймонд знает, чего от него ждут, и они быстро находят общий язык. Реймонд совершенно спокоен, больше того – излучает обманчивый ирландский шарм. Чуть понизив свой хрипловатый баритон, он дает понять, что знает больше, чем говорит.

Томми не спешит, ему нужно вытянуть из Хоргана как можно больше, чтобы взять реванш за вчерашние неудачи. Он сообщает основные данные биографии свидетеля. Родился в нашем городе, окончил среднюю школу при церкви Святого Путника на Северной стороне, два года учился в колледже, но потом умер его отец, и он поступил на работу в полицию. Прослужил семь лет и, когда окончил вечерние юридические курсы, был уже сержантом. Я жду, не проговорится ли Мольто о том, что Реймонд и Ларрен вместе занимались частной практикой, но он лишь касается этого факта. Реймонд поясняет, что их было трое, вели в основном уголовные дела.

– Да, – говорит Реймонд, – на некоторых выборах я побеждал, на некоторых проигрывал. – Он улыбается Нико.

Тот отрывает лысину от бумаг и скалится в ответ. Господи, как они смотрят друг на друга! Друзья до гроба, не разлей вода. Присяжные в восторге, они знают, что это товарищество выковано на пламени злейшей вражды. Особенно радуется улыбчивая учительница. Я чувствую, что впереди у меня трудный день.

– Знаете ли вы ответчика, Рожата Сабича?

– Да, я знаю Расти.

– Покажите, где он и как одет.

– Он сидит за столом защиты, рядом с мистером Стерном. На нем синий костюм в светлую полоску.