Презумпция виновности

Хоть был январь, но приемная народного суда была вся озарена солнцем. Инга сидела в ожидании вызова на беседу с судьей и осматривала все вокруг. Все казалось загадочным, волнующим, а главное — связанным с таинством правосудия. Зашедший в приемную мужчина среднего роста, худощавый, очень живой, проницательно посмотрев на Ингу, сказал:

— Заходи. − Инга зашла в небольшой заваленный бумагами кабинет и села на указанное судьей рядом со столом место. — Итак, ты хочешь быть юристом?

— Да, очень.

— У нас есть место делопроизводителя. Знаешь, что это значит?

— Нет, не очень.

— Нет? Или не очень?

— Нет.

— Вот так лучше. Запомни, юрист должен быть точным и честным, потому что, если юрист хоть однажды будет уличен в нечестности, его карьера будет кончена раз и навсегда. Запомнила? Так вот, как делопроизводитель ты будешь следить за тем, чтобы все дела в архиве были в порядке и аккуратно расставлены по местам, с тем чтобы в любой момент любое дело было найдено немедленно. Кроме того, ты будешь рассылать повестки и иногда помогать секретарю судебного заседания вести протоколы, если она занята или заболела.

После последних слов судьи Инга почувствовала, что у нее начинает кружиться голова от восторга.

— Тебе такая работа будет нравиться? — спросил судья, внимательно глядя ей в глаза.

— Да, очень.

— Ну что ж, а теперь главное: я тебе еще не сказал, что мы тебя примем на работу после того, как ты покажешь свой аттестат зрелости. Он у тебя с собой?

— Нет, — заволновалась Инга.

— Это не беда, принесешь завтра. Твой аттестат зрелости — это самая точная твоя характеристика. Больше ничего не нужно. И завтра же получишь ответ.

x x x

На следующий день в это же время Инга сидела на том же месте и старалась отвлечь свои мысли, пока судья рассматривает ее аттестат зрелости, где по всем предметам, кроме украинского и алгебры, были пятерки. Затем, положив аттестат на стол перед собой, он сказал с доброжелательной улыбкой:

— Ну что ж, неплохо. Почему ж ты не получила медаль, раз у тебя две четверки?

— А нужно было, чтобы эти две четверки были либо по двум языкам, либо по двум математикам. А у меня по одной математике и по одному языку.

— Да-да, мои дети уже взрослые, потому я все забыл. А почему ж ты не дотянула по алгебре?

− Да так получилось. Был конфликт с учительницей…

— Так ты конфликтная или принципиальная?

— Не знаю, но в этом конфликте было дело принципа. Я была членом комсомольского бюро и…

— Ну ладно, — прервал ее судья. — Пиши заявление, и завтра на работу.

x x x

Инга работала в суде уже несколько месяцев и все еще не могла поверить в это счастье. Она обожала всех работников суда, прокуратуры, милиции. Секретарь судебного заседания Пелагея Степановна отнеслась к Инге вначале настороженно и строго. Это была одинокая женщина лет пятидесяти, бывшая фронтовичка, очень худая, с жидкими, короткими, неопределенного цвета волосами. Одевалась она бедно, и любая одежда на ней смотрелась, как военная форма. Судья всегда подсмеивался над ее военными привычками и бесконечными воспоминаниями о войне. Она не обижалась, так как знала, что он ее высоко ценит и относится к ней с симпатией. Однако уже через несколько дней Пелагея Степановна, видя сколь увлеченно и добросовестно Инга выполняет поручения, сменила тон и стала ее опекать, как дочь. Как-то, когда они были одни в приемной, она, угощая Ингу принесенным из дома завтраком, сказала:

— Тебе повезло, что ты к нам попала. Богдан Валерьевич — человек замечательный. Он тоже фронтовик. Он в городе известен как самый хороший судья. А сколько в нем юмора. Адвокатов он не очень жалует. Он человек строгий и больше симпатизирует прокурорам. Но это не мешает ему быть очень объективным и справедливым. Его уважают и те, и другие. А если б ты слышала, как он ведет судебные заседания! Да ты услышишь. Если будешь справляться со своими обязанностями, я тебя буду приглашать на судебные заседания. Это хорошо, что ты стремишься учиться. Вот до тебя у нас была, кстати, Инна — имя почти, как у тебя, и тоже красотка. Так у нее в голове были только мужчины и тряпки. Она тут со всеми адвокатами кокетничала, и Богдан ее выгнал.

Инге так нравился судья, что она тут же переняла его концепцию. Она с равнодушием относилась к адвокатам, зато с трепетом к прокурору их района. Это был человек лет сорока пяти, коренастый, очень умный и всегда серьезный. Он единственный имел высшее юридическое образование, в то время как многие работники органов суда, прокуратуры и милиции пришли на эту работу прямо с фронта, занимались во Всесоюзном юридическом заочном институте по многу лет, не имея времени на подготовку к сдаче зачетов и экзаменов. Сергей Михайлович, как звали прокурора, вызывал у Инги робость и любопытство. Когда он обращался к ней с каким-то канцелярским вопросом, она трепетала от чести иметь возможность хоть слово сказать прокурору. Как-то, когда они снова оказались с Пелагеей Степановной одни в приемной, секретарь судебных заседаний сказала Инге: