Презумпция виновности. Часть 1. Надежды не тая. Россия. Наши дни. III

– Чем на свободе занимался? – продолжил разговор настырный Валера.

– Работаю финансовым директором строительной компании.

– И что, большая компания?

– Нет, маленькая, мы больше занимаемся проектно-изыскательскими работами, чем стройкой – работаем с Облгазом и РЖД.

– А живешь где, в Москве?

– На Щукинской, на улице Авиационной.

– Это там, где дорогой и красивый жилой комплекс «Алые паруса»?

– Да, в соседнем доме. У меня прямо из окна виден новый стадион «Спартак» и «Алые паруса».

Валера оживлялся все больше и больше, а Алладин, будучи восточным человеком, спокойно сидел и ждал своей очереди, чтобы задать единственный, но самый интересующий его вопрос.

– А раньше чем занимался, до строительной компании? – продолжал допрос с пристрастием Валера.

– У меня был холдинг по обслуживанию самолетов «Аэрофлота» в Шереметьево. Более семисот сотрудников, двести пятьдесят миллионов долларов – капитал компании. Все отняли рейдерским захватом. Два года боролся, получил три пулевых ранения и уехал в Израиль. Отсиделся там четыре года и вернулся обратно в Россию. Так что потрепало меня неслабо, теперь вот еще и арест…

– Давай к нам на БС в Бутырку! У нас в камере все есть: телевизор, холодильник, холодная и горячая вода, связь, всего четыре человека. Жить можно. Стоит это удовольствие всего сто – сто пятьдесят тысяч рублей – как договоришься, зато сидишь, как у Христа за пазухой: никто не трогает и особо не шмонают.

– Да я даже не знаю, куда меня определят. Сейчас вроде везут на Петровку 38, а завтра – в суд. Адвокат обещал вытащить меня под домашний арест или даже под подписку о невыезде.

– Поверь мне: если тебя сегодня домой не отпустили, значит, завтра обязательно отправят под арест, так система работает. Поэтому, скорее всего, тебя определят на Бутырку.

– Я все-таки буду надеяться, что завтра уйду из суда хотя бы под домашний арест из суда. У меня ведь как такового преступления-то нет.

– Ну посмотрим… Если что, запомни: моя камера – 288. Скажи мне на всякий случай твои фамилию, имя и отчество. Попробую договориться, чтобы тебя отправили к нам.

Валера достал из своего пакета бумажку и ручку и записал данные Григория. Пока Валера занимался записями, Алладин нагнулся поближе к Грише и прошептал:

– Желаю тебе, чтобы завтра в суде у тебя все сложилось, как ты хочешь! Но жизнь – это жизнь, а тюремная жизнь – вообще отдельная категория, поэтому подумай о том, что тебе сказал Валера. Тюрьмы бояться не надо – надо опасаться непорядочных людей, которые там встречаются. – Он откинулся обратно и, скрестив руки на груди, обратился к Валере: – Сегодня же футбол по телевизору! Наши играют. В двадцать два тридцать, по-моему, начало.

– Да-да, точно! Мы с австрийцами в отборочном.

– Ну, должны успеть на матч. Сейчас пачку сигарет продольным дадим – и они нас побыстрее со сборки в камеру отведут.

Потом они долго обсуждали, какие продукты появились в ларьке централа и последние тюремные новости: кто в какую хату заехал, кому какие сроки дали и что слышно об амнистии и законе «день за полтора». На Гришу сразу обрушилось такое количество новых терминов и слов, что он мог только догадываться об их сути. Из разговора он понял, что Алладин сидит в одной камере со смотрящим за БС, что положенца зовут Анзор, он чеченец и сидит в общей хате 221. И вообще Бутырка – это чеченский централ. Сидят еще несколько воров, а именно: Эдик Тбилисский, Ислам большой и Айко Астраханский. Валера рассказал, что у них есть фонарик – это маленький кнопочный сотовый телефон, поэтому после восьми вечера можно всегда выйти на связь и поговорить с родными и близкими. Если нужен телефон с интернетом, то можно попросить через маляву, и по дороге пришлют из хаты Алладина. Живут дружно, вместе готовят, смотрит телевизор, есть даже флешка с сериалами и фильмами.

Автозак остановился, и конвой вышел на улицу.

– К Бутырке подъехали, – пояснил словоохотливый Валера. – Сейчас в очереди с часочек отстоим – и заедем.

– В какой очереди? – недоумевая, спросил Григорий.

– Как в какой? Думаешь, мы тут одни такие, кого в тюрьму привезли? Тут сейчас автозаков пять-шесть стоит как минимум. Пока запустят, пока с собаками досмотрят, пока на проходной примут… По полчаса на автозак, не меньше. Так что сидим, ждем и надеемся, что хотя бы к футболу успеем.

И действительно, ждать пришлось не менее полутора часов. Сотрудники ФСИН запрыгнули обратно в КамАЗ, плотно закрыли за собой дверь, и машина двинулась по жутким ухабам внутрь тюремного замка. Послышались лай собак и крики охраны, дверь снова открылась, конвой вышел, а внутрь запрыгнул сотрудник СИЗО с фонариком в руках. Осветил внутренние помещения, посчитал заключенных и вышел, захлопнув за собой дверь. Машина поехала дальше.

– В общем, слушай сюда! – торопливо заговорил Валера. – Как привезут на Бутырку завтра, попросись в камеру 288. Я предупрежу кого надо, но ты сам тоже прояви инициативу.

Дверь снова открылась, и с улицы громко прокричали:

– Выходим по одному!