При дворе Николая II. Воспоминания наставника цесаревича Алексея. 1905-1918

Алексей Николаевич был центром этой сплоченной семьи, средоточием любви и надежд. Сестры боготворили его, а для родителей он был источником гордости и радости. Когда он бывал здоров, во дворце все преображалось. Все и вся, казалось, купались в солнечном свете. Обладая от природы счастливым характером, он мог бы вполне успешно и равномерно развиваться, если бы не его болезнь. Каждый приступ означал для него недели, а то и месяцы постоянного наблюдения врачей. А если кровотечение было сильным, то за этим следовал длительный период анемии, когда он просто не мог заниматься. Поэтому в нашем (вернее, моем) распоряжении были только промежутки между приступами. И, несмотря на его живой ум, процесс обучения шел довольно тяжело.

Великие княжны были очаровательны – воплощение свежести и здоровья. Вряд ли где-то еще можно было найти четырех сестер со столь различными характерами и темпераментами. Несмотря на это, они были единым целым, и одновременно каждая из них оставалась яркой индивидуальностью, со своими особенностями. Из первых букв своих имен они составляли общее имя ОТМА, под которым часто дарили подарки и которым подписывали письма, написанные одной из них по поручению и от имени всех.

Думаю, читатели простят мне, если я вспомню здесь несколько эпизодов, связанных с этими очаровательными девушками. Я помню их во всей красоте и искренней пылкости юности. Я бы даже сказал, что они еще не переступили грань, отделяющую юность от детства. Они пали жертвами ужасной судьбы как раз тогда, когда их ровесницы вступали в девичество.

Старшая, Ольга Николаевна, обладала удивительно живым умом. Она была рассудительной и в то же время инициативной, отличалась независимостью суждений. Сначала наши отношения строились трудно, но впоследствии они сделались сердечными и доверительными. Она все схватывала буквально на лету и всегда умудрялась взглянуть на вещи под совершенно неожиданным углом зрения. Я хорошо помню, как на одном из наших занятий по грамматике, когда я объяснял свойства глагола и правила употребления вспомогательных глаголов, она внезапно прервала меня:

– Я поняла, месье. Вспомогательные глаголы – это слуги смысловых. И только бедный «avoir» должен все делать сам.

Помимо учебников она много читала. Когда она стала старше, то каждый раз, давая ей книгу, я помечал на полях те отрывки и главы, которые ей следовало пропускать. Обычно я давал ей краткое изложение этих мест. Свои действия я объяснял ей трудностью текста или тем, что он совершенно неинтересен.

Однажды моя оплошность стоила мне нескольких неприятных мгновений, но благодаря рассудительности царя этот неприятный инцидент завершился лучше, чем я ожидал.

Ольга Николаевна читала «Отверженных»[14] и дошла до описания битвы при Ватерлоо. В начале урока она протянула мне список слов, которые не поняла, как это было у нас заведено. К своему крайнему удивлению, я увидел там слово, которое всегда ассоциируется с именем офицера, который командовал гвардией. Я был уверен, что не забыл о своих обычных предосторожностях. Я попросил у нее книгу, чтобы удостовериться в этом, и понял свою ошибку. Чтобы избежать щекотливого объяснения, я вычеркнул злополучное слово и вернул список великой княжне.

– Но вы же вычеркнули как раз то слово, о котором я вчера спросила у папа! – воскликнула она.

Меня словно обухом по голове ударили.

– Что?! Вы спросили…

– Да, и он поинтересовался, где я услышала это слово, и затем сказал, что это очень сильное слово, которое не стоит повторять, хотя в устах того генерала оно было прекраснейшим словом французского языка.

Несколько часов спустя я увидел царя, когда тот гулял в парке. Он отвел меня в сторону и очень серьезно сказал:

– Вы учите моих дочерей очень любопытным словам, месье…

Я начал было объяснять ситуацию, но запутался в словах. Царь рассмеялся и прервал меня:

– Не беспокойтесь, месье. Я в общем-то понял, что произошло, поэтому и сказал дочери, что это одна из самых сильных похвал во французской армии.

Татьяна Николаевна была довольно сдержанной и уравновешенной. Она обладала сильной волей, но была менее откровенна и импульсивна, чем ее старшая сестра. Она не блистала талантами, но это компенсировалось усидчивостью и терпением. Она была очень хорошенькой, но в ней не было того очарования, которым отличалась Ольга Николаевна.

Татьяна Николаевна была любимицей матери. Не то чтобы ее сестры меньше любили мать, но Татьяна знала, как окружить ее ненавязчивым вниманием, и никогда не давала воли свои капризам. Благодаря своей внешности и достоинству, с которым она держалась, она затмевала сестру, а последняя и сама, не думая о себе, отодвигалась на второй план. Несмотря на это, сестры были искренне привязаны друг к другу. Между ними было всего 18 месяцев разницы, что способствовало их близости. Их звали «большой парой», а Марию Николаевну и Анастасию Николаевну – «маленькой парой».