При дворе Тишайшего

 — Ну, так теперь он тебя убьет! — досадливо заметил стрелец, принимаясь снова за сбитень и безнадежно махнув рукой.

 — Ну, это еще как Бог рассудит. Мы ведь с вами одному Богу молимся, Он нас и рассудит.

 — Да, как же, держи карман шире, станет князь Черкасский Божьего суда дожидаться. Пырнет он тебя где–либо в закоулке и в Москву–реку сволочит. Вот тебе и вся недолга!

 — Так поступают только разбойники–ингуши…

 — Ну, уж я там не знаю, как кто поступает, а только тебя, молодец, мне очень жаль, да и себя чуточку. Не успокоится боярин Григорий Сенкулеевич, пока врагов своих не изведет злою смертью. А как тебя величать, как по отчеству звать, добрый молодец?

 — Князь Леон Вахтангов Джавахов! — ответил грузин с нескрываемой гордостью.

 — Прозвище мудреное! Ну, князь Леон, совет тебе мой добрый: уезжай–ка ты восвояси, пока еще ноги носят. Ведь иначе князь Черкасский сживет тебя со света белого, размечет твои косточки по ветру буйному. Улепетывай–ка поскорей в свое царство, если такое есть где на земле!

 Грузин равнодушно выслушал его и при последних словах пожал только плечами.

 Пров Степанович налил себе и ему вина и продолжал:

 — Выпьем на дорожку, и с Богом! Если ты вправду говоришь, что глаз твой верный и князь только ранен, то через неделю он очухается и примется тебя отыскивать, а ты уж будешь далеко, и ему будет тебя не достать. А я как–никак пока схоронюсь, хоть у батьки на хуторе. Да меня он за тобой–то, я так думаю, и позабыл: весь ведь он на тебя распалился. Ну, доброго пути! — и Дубнов залпом выпил плохое рейнское вино, которое подавалось в корчме.

 — Я никуда не уеду! — отодвигая от себя чарку с вином, хладнокровно проговорил Джавахов.

 — То есть как же это? — поперхнувшись, спросил Дубнов. — Или жизнь тебе не мила, что сам на рожон лезешь?

 — Я не могу ехать без царевны; я приставлен за царевичем Николаем смотреть и без указа царевны отлучаться никуда не могу.

 — Добудь у царевны своей указ. Скажи, что тебе опасливо на Москве оставаться, она и даст.

 — Может, и даст, да я все равно не уеду!

 — Или зазноба? — лукаво подмигнув, спросил Пров.

 — Никого у меня нет здесь, — нахмурившись, ответил грузин.

 — А, да и упрямый же вы народ! — ударив по столу кулаком, крикнул стрелец. — Ну, говори ж толком, что тебя здесь привязало? — Дубнов видимо хмелел, но старался бодриться пред своим новым знакомым. А тот сидел насупившись, и его смуглое лицо точно почернело; глаза не искрились больше и потеряли свой блеск, губы были плотно сжаты, а тонкая рука нервно перебирала серебряные газыри на черкеске из дорогого сукна. — Ну, что ж, скажешь ты, кто приворожил тебя здесь, что тебе головы своей не жаль? — приставал к нему Дубнов.

 — Я второпях оставил на месте боя свой кинжал, — сумрачно ответил грузин. — Надо ж мне его вернуть!

 — Эка чего захотел! Ты, я вижу, парень ловкий. Так тебе его и отдали, держи карман шире! А разве дорог твой кинжал?

 — Не в цене сила, а наследственный он.

 — Купи новый.

 — Нет! У грузина должен быть один кинжал на всю жизнь.

 — Да где ж его взять, твой кинжал? Поди, у князя он под семью замками теперь. Достань–ка!

 — И достану, — убежденно и мрачно произнес грузин.

 — Ну, голова! — развел руками Дубнов. — Да ты ж погибнешь.

 — Может, и погибну, а может, и нет. Как Бог это рассудит! — и грузин встал.

 — Куда ты? — спросил его Пров Степанович.

 — Пора. Смотри, обедня уже отошла. Моя царевна домой вернется и меня хватится.

 — Так твое решенье неизменно? Не уйдешь из Москвы? За кинжалом пойдешь?

 — За ним.

 — Ну, стало быть, увидимся! — крякнув и лихо накренивая шапку на голову, проговорил молодой стрелец. — Негоже мне, стрельцу, хорониться от беды, если ты, чужеземец, на нее лезешь. Давай руку, побратаемся! Ты ведь из–за меня в беду попал, и я с тобой ее и разведу. Пойдем кинжал отыскивать вместе.

 — Только не сегодня! — возразил грузин. — Меня ожидает царевна!

 — Ну, ладно, ступай к своей царевне, а я пойду… к зазнобушке! — и Дубнов хитро подмигнул глазом.

 — Ты… выпил, — нерешительно проговорил князь. — Разве можно в таком виде на улицу?

 — В указе насчет выпивки ничего не сказано! Значит, пить можно и в виде пьяном по городу шествовать тоже можно.

 Грузин пожал плечами и, надевая на свои блестящие черные волосы барашковую шапку, сказал:

 — Странные обычаи у вас, и народ вы странный! Оба новых приятеля вышли на улицу, по которой уже

 расходилась из церкви толпа.

 — Ну, прощай, побратим! — снимая шапку и кланяясь в пояс, сказал Дубнов. — Если что понадобится, приходи сюда в корчму с того же хода и вели меня разыскать. Приду вмиг. А где же мне тебя разыскивать?

 — Во дворце, где грузины поселились. Они разошлись в разные стороны.

III ГРУЗИНСКИЕ ХОРОМЫ

 Князь Леон Вахтангович пошел медленно по улице, по–нуря голову, мягко ступая своими чувяками по замерзшим мостовым, не замечая ни уличного движения, ни яркого декабрьского солнца, весело глядевшего с ясного неба.