При невыясненных обстоятельствах

Народу тьма. "В общем, - подумал Ровнин, - наверное, в такой ситуации любой опытный сотрудник поступил бы точно так же, как Лешка. И все-таки лично он, Ровнин, считает, что Лешка помимо железно осознанной необходимости броситься на выстрелы рассчитывал в тот момент еще и на свою реакцию".

- А с машинами что? - спросил Ровнин.

- С машинами ничего. Съемные номера, стандартная расцветка. Найди их. Прячут они их где-то. Под землей, что ли?

- Я слышал, вы занимались пищевым техникумом?

- Занимались. - Семенцов посмотрел на Ровнина и сел рядом. Кажется, напоминание о пищевом техникуме показалось ему сейчас чем-то посторонним, лишним. - Вас интересует тетя Поля?

"Тетя Поля. Ше приз кор, если инт бэ".

- Да, тетя Поля. Именно тетя Поля, - кивнул Ровнин. - Вы как действовали? Через кадры или скрыто?

- По-всякому мы действовали. И через кадры, и скрыто, - Семенцов мотнул подбородком. - Ничего. Пусто, Андрей Александрович, никаких концов у этой тети Поли не найдено. То есть абсолютно ничего.

- А как она как человек?

- Человек? - Семенцов подумал. - Судя по всему, безобидный она человек, с самой безупречной репутацией. Вот так.

- Но запись же о ней у Евстифеева была?

- Была.

- Хорошо. Собственно, у меня осталось немного.

- Да перестаньте, - Семенцов поежился и улыбнулся, будто нехотя, через силу. - Перестаньте, Андрей Александрович. Сидите хоть всю ночь.

Он сложил письмо Ликторова. Спрятал в ящик стола.

- И не темните вы. Говорите сразу, чем вы хотели бы заняться. А то не успеете оглянуться, как я вас загружу.

- Я хотел бы заняться именно этим самым пищевым техникумом.

Семенцов покосился, явно испытывая недоверие:

- Пищевым техникумом?

- Да. Тетей Полей. Ведь данных о преступной группе, как я понимаю, у нас до сих пор мало. А запись в блокноте у Евстифеева все-таки есть.

Ровнин прислушался. В квартире этой тихо. Интересно, большая ли семья у начальника ОУРа?

- Хорошо, - сказал Семенцов. - Попробуйте. В общем, не знаю, есть ли в этом резон, но попробуйте. Мы ведь пока даже не говорили с ней. Помощь вам нужна?

- Нужна, Иван Константинович.

- Пожалуйста, я слушаю.

- Вы знаете штатное расписание этого общежития?

Ровнину показалось, что вопрос повис в воздухе. Нет, не повис. Полковник прищурил один глаз, будто припоминая:

- Знаю. Комендант общежития, воспитатель, трое дежурных. Дежурство суточное, с двенадцати до двенадцати. Сейчас, впрочем, кажется, место третьей дежурной свободно, так что дежурных там работает в общежитии пока две - Ободко и Зыкова, каждая на полторы ставки. Место воспитателя тоже как будто не занято.

Семенцов замолчал, постукивая по столу пальцами - с протяжкой, после каждого перестука будто поглаживая стол.

- Вы что, хотите туда устроиться?

Выходит, южинцы действительно занимались этим техникумом всерьез.

- Да, хотел бы.

- Воспитателем? - спросил Семенцов.

- Ну, если уж никак иначе нельзя, можно воспитателем.

- Почему "иначе нельзя"?

- Воспитатель должен что-то делать, а мне - мне желательно иметь там побольше свободного времени, в этом общежитии.

- Что именно вы предлагаете?

- Вы ведь с кадрами в хороших отношениях?

Семенцов неопределенно пожал плечами.

- В крупных общежитиях есть должность помощника коменданта, - сказал Ровнин. - Это - общежитие средних размеров. Но все-таки.

- Вы хотите сказать, что я должен помочь вам устроиться помощником коменданта?

- Да. Только - вы извините, Иван Константинович, но об этом пусть знает только начальник отдела кадров. И никто больше. Простите, как его зовут?

- Сейчас вспомню, - Семенцов осуждающе покачал головой. Это означало, видимо, "ну и ну". - Лосев. Лосев Игорь Петрович.

- Еще раз извините, Иван Константинович. Лосев. Лосев Игорь Петрович. Просто даже только предупредите его обо мне. Не уточняя.

"Действительно некрасиво, - подумал Ровнин. - Яйца курицу учат". Казалось, Семенцов сейчас размышляет обо всем, что было сказано. Ровнин посмотрел на него, и полковник встряхнулся:

- Хорошо. Сделаю что смогу.

- А связь, наверное, та же. Я буду вам звонить.

На другое утро Ровнин прежде всего отправился в общежитие. Он хотел попасть туда пораньше.

Утром, в отличие от вчерашнего, троллейбус был переполнен. Ровнин втиснулся в заднюю дверь с трудом. Но, привыкнув, дальше он протолкнулся уже легче. Расщепив сдавленные тела, осторожно проскользнул к заднему окну. Переполненный транспорт был для него в данном случае слабым местом из-за пистолета. Пистолет был подвешен в кобуре на поясе, даже не под курткой, а под рубашкой, подвешен довольно плотно, сбоку слева, почти под мышкой, так, чтобы предплечье все время прикрывало его. Но даже эта предосторожность его не устраивала: мало ли на кого можно натолкнуться в толчее...