При невыясненных обстоятельствах

"Ладно, - подумал Ровнин. - Если нет фактов, надо переходить к лирике".

- Словесное описание первого налета он составлял?

- Конечно, - сказал Бодров. - Ну, само собой, вместе с отделом.

- Других прохожих не было? Только одна женщина?

Бодров вздохнул:

- Только одна женщина. Улица эта тихая. Фактически непроезжая. И не ходит по ней никто, магазинов нет.

- А с завода?

- С завода в этот час никто не выходил. Смена еще не кончилась, и кроме того - зарплаты ждали.

"Тихая улица, - подумал Ровнин. - Конечно, такая осторожная четверка должна была выбрать именно тихую улицу. И все-таки. Неужели после Лешки так ничего и не осталось? Только фотография, на которой он лежит рядом с упавшим пистолетом?" Ровнин поднял глаза и встретился со взглядом Бодрова. В глазах полковника было участие и желание помочь.

- Неужели Евстифеев даже предположений никаких не высказал?

- Предположений? А что, описания налета и участников преступной группы вам мало? - кажется, Бодров по-своему тоже защищал Лешку.

- Мало.

- Хорошо. У Евстифеева было предположение, что у налетчиков есть свой человек в банке, который и сообщает им о перемещении крупных партий денег.

"Свой человек в банке, - подумал Ровнин. - Ну, для этого не надо быть гением".

- Вам и этого мало? - сказал Бодров.

- Мало. Мне - мало. Понимаете, Сергей Григорьевич! Понимаете: не мог такой человек, как Евстифеев, ничего не раскопать.

В комнате наступила тишина, и, верней всего, потому, что такой разговор не входил в программу.

Бодров поднял брови:

- Вы что - хорошо его знали?

- Да, - сказал Ровнин. - Он...

Ровнин остановился. Не нужно деклараций. Не нужно объяснять Бодрову, кем был для него Лешка. Собственно, что он может ему сказать? Что Евстифеев был для него другом? Но сказать это Бодрову - значило вообще ничего не сказать. Во-первых, Алексей Евстифеев был для него больше чем другом. А во-вторых. Во-вторых, Лешка был Лешкой. Но объяснить это кому-то невозможно. И говорить сейчас об этом - лишнее.

- Ну, как? - спросил Бодров. - Вижу: знали его больше чем просто по службе?

- Да. Я... Я его очень хорошо знал.

Бодров тронул первую папку:

- Вы как - все здесь просмотрели?

- Все. Но третью и четвертую папку я не смотрел.

- Третью и четвертую, - Бодров усмехнулся. - Так вы тогда самого главного не видели, Андрей Александрович. Записей.

- Записей?

- Да, - Бодров раскрыл третью папку. Порывшись, достал небольшой листок. Пробежал наспех и протянул Ровнину.

Ровнин всмотрелся. Листок был нелинованным, маленьким, вырванным из самого простого карманного блокнота. Такие блокноты, стоящие копейки, с картонной обложкой, покупают обычно "на раз". Чтобы, использовав, потом без всякой жалости выбросить. Записей на листке было немного. Первый листок был исписан примерно наполовину мелким и неразборчивым Лешкиным почерком.

- При нем нашли блокнот. Так вот, там был заполнен только первый лист. И еще четыре - под рисунки. Читайте, читайте.

Ровнин стал просматривать записи, сделанные на листке, и ощутил холодок. В общем-то, ничего особенного здесь не было. Но он знал Лешку и знал, что зря такие вещи Евстифеев писать не будет. Ровнин сразу понял, почему этот листок лежал в дополнительных материалах. Другого места для него и не могло быть. Собственно, разобрать эти закорючки не составляло особого труда. А разобрав даже часть, можно было без труда понять: то, что здесь записано, не может относиться к фактам. Все это может относиться к "выдумкам". К тому, что на служебном жаргоне принято называть идеалистикой. Но Ровнин отлично знал, что Лешка никогда не занимался идеалистикой. Было ясно, что эти записи Лешка делал для себя, а не для постороннего чтения. Фразы даже после расшифровки шли друг за другом без всякой внутренней связи. А то, что все это вообще было здесь написано, доказывало только одно: Лешке было трудно, страшно трудно. И он вынужден был - по этим записям - или сомневаться, или - лезть напропалую.

"Ш" - приз. кор. Если инт. б. - то туп. исп.?

ул. Некр. - тих. Выезды 20/VIII: ул. Гог. (оживл.) - 80 т., 2 ч. ул. Мар. (оч. ож.) - 200 т., 3 чел., ул. Сад. (оживл.) - 110 т., 2 ч.

Ост. - мел.(?)

"М" - ст.? раб.? Обиж. судьб. зл. на всех (??).

"Р" - инт.? Авт., сист. - инт.! ИТР! Если - ИТР, тогда "Ш" р. там же.

"Ш"? (!!)

Сист.? Тогда - св. чел. в г/банке? Родств.? Тогда - св.? (!!)

"Д" - ИТР?

Тонк. сист.

Тетя Поля! Пищ. тех.! Св.?

Эта последняя запись - "Тетя Поля! Пищ. тех.! Св.?" - была обведена.

- Ну что? - спросил Бодров.

- Расшифровали? - вместо ответа спросил Ровнин.

- Расшифровали.

- Легко?

- А что, вы считаете, здесь нужна особая расшифровка?

- Считаю. - Ровнин подумал. Нет. Все-таки, ничего особенного здесь, кажется, не может быть. Хотя ему, например, не до конца ясно, что означают "инт." и "св.". - Что значит "инт." и "св."?

- "Инт." - вернее всего, "интеллектуальный", "интеллектуальная". "Св." может иметь два значения. Первое: "свой человек". Второе: "связь".

Все точно. Так, как и предполагал Ровнин. Потому и легко работать с Бодровым.

- А это? - Ровнин показал. - "Тетя Поля! Пищ. тех.! Св.?"