При невыясненных обстоятельствах (сборник)

Неделю назад, выслушав в полвосьмого утра вместе со всеми сводку — перечень дорожных происшествий за последние сутки, номера угнанных машин и описания особо опасных преступлений, — тридцатилетний инспектор ГАИ Виктор Садовников сел в стоящий у дверей отделения «уазик». Через пятнадцать минут он уже выходил у своего поста — здесь, у стеклянной будки на Ленинских горах. Место, по московским понятиям, малооживленное, особенно в утреннее февральское дежурство. Впадение Мичуринского проспекта в улицу Косыгина. Перекресток считается нетрудным. Можно предположить: тогда, неделю назад, в воскресное утро, этот перекресток вообще выглядел пустынным. Дальше… Дальше, скорее всего, Садовников, убедившись, что знаки на перекрестке в порядке, поднялся по лесенке в стеклянную будку. Отомкнув ключом дверь, уселся на табурет, снял замок с панели управления. Садовников был мастером спорта по самбо, человеком, любящим жизнь, имеющим молодую жену и двоих детей. Впрочем, можно допустить, Садовников в то утро не испытывал восторга в связи с предстоящим дежурством. По показаниям товарищей, инспектор был человеком действия. Здесь же, в стеклянной будке, не всегда удается по-настоящему и повернуться. Что же дальше? Дальше ясно: Садовников щелкнул тумблером автоматической регулировки светофора. Кажется, именно с этого момента все пошло так, как рассчитал Кавказец. Пожалуй, о том, что провод, соединяющий светофор с пультом, был заранее перерублен, Садовников, конечно, не догадывался. Он увидел всего-навсего, что светофор «на черном». То есть не подает признаков жизни. И все. Картина в жизни инспектора ГАИ обычная. Конечно же с Садовниковым такое случалось и раньше. Звонок Садовникова о неисправности был зафиксирован около шести утра. Примерно в это же время свидетели видели на перекрестке стоящего и ходившего милиционера. Садовников вынужден был спуститься на мостовую, чтобы регулировать движение вручную. Именно этого и добивался убийца, заранее повредив провод. Судя по всему, Садовников ходил именно здесь, недалеко от края вот этого обрыва, ведущего вниз, к Москве-реке. Как раз здесь, где-то около шести ноль-ноль — пяти минут седьмого, две свидетельницы, пожилые женщины, случайно оказавшиеся неподалеку, видели, как Садовников разговаривает с ходящим вместе с ним высоким человеком в белом спортивном костюме. Лица этого человека в момент беседы свидетельницы не видели — до него и Садовникова было метров около сорока — пятидесяти, да и освещение было неважным. Но одна из свидетельниц, Свирская, утверждала, что видела разговаривавшего с Садовниковым человека чуть раньше — когда он стоял у парапета, разглядывая замерзшую Москву-реку. По словам Свирской, это был человек «южного», «восточного» или «кавказского» типа с темными усами, в белой пуховой спортивной куртке и таких же белых спортивных брюках. На вид ему было лет тридцать с небольшим. Именно этот человек, по уверению Свирской, прогуливался чуть позже с Садовниковым возле перекрестка. С места наблюдения двух свидетельниц, Свирской и Нефедовой, беседа Садовникова и Кавказца выглядела самой что ни есть мирной. Изредка Садовников и его собеседник скрывались от свидетельниц — заходя за кусты. Затем они возвращались. Наконец, скрывшись в очередной раз, беседующие исчезли совсем. Естественно, обе женщины не придали этому никакого значения — они ведь не имели понятия, что в эти минуты в нескольких метрах от них убивают человека. Через несколько минут Нефедова решила пройтись вдоль обрыва. И посмотрев вниз, увидела человека в милицейской форме, лежащего на снегу с кровавой пеной на губах.

Дальше произошло то, что и должно было произойти: Нефедова истошно закричала: «Помогите! Скорей, на помощь! Человека убили! Помогите!» Нефедова продолжала это выкрикивать, даже когда к ней подбежали еще три женщины. Некоторое время, застыв от ужаса, они разглядывали умиравшего Садовникова. Находясь в шоке, никто из них не догадывался, что телефон, по которому можно вызвать и милицию, и «скорую», рядом, в будке. Может быть, в тот момент Садовникова еще можно было спасти. Но две свидетельницы, Фелицына и Костюкова, оставшись у места происшествия, стали призывать криками на помощь. Пустая трата времени — хотя в конце концов эти крики привлекли к краю обрыва нескольких прохожих. Свирская и Нефедова побежали искать телефон-автомат. Это отняло еще несколько минут — ближайшая будка находилась далеко, метрах в двухстах на Мичуринском проспекте. Пока женщины ее нашли, пока дозвонились в милицию, пока приехала оперативная группа и «скорая помощь», кавказца конечно же давно простыл и след. Садовников терял последние остатки крови. Все попытки спасти его потом, когда приехала опергруппа и «скорая помощь», были практически бесполезны.

Старший опергруппы, отправив Садовникова на «скорой» и отметив, что у раненого отсутствует личное оружие, тут же провел опрос свидетелей. Выяснил приметы преступника, передал их дежурному по городу. Все говорило о том, что убийство совершено из-за пистолета.