При прочих равных

Она медленно поднялась, открыла сумочку, не глядя, достала кошелек, оставила на столе какую-то сумму денег, и, стараясь держать спину прямо, вышла из кафе.

Все кончено. Один из них должен разорвать этот круг. Если не он, это сделает она.

Уже сделала.

Лика шла и чувствовала, что ее знобит. Все кругом болеют, кроме нее. Даже странно. Правда, странно – гадкий вирус захватил город, все с температурой и сопливые не по сезону, а она, Лика, нет. Но сейчас ее колотила крупная дрожь, и Лика ничего не могла с этим поделать. На улице сентябрило вовсю. Тепло, ласково, только желтые листья шуршат по асфальту. Чувство, что лето вернулось. А Лике было холодно, ужасно холодно. Зубы выстукивали дробь, надо же, так и правда, оказывается, бывает. Вот прямо дробь барабанная – не унять!

В сумочке мелодично проснулся телефон.

Макс.

Лика посмотрела на входящий звонок и нажала на отбой.

Он в городе? Мысль промелькнула уже после того, как она отклонила звонок. Приехал. С ней… Со своей женой. И звонит ей, Лике! Как же он может!..

Нет, она должна все прекратить.

Она не придет.

***

Дома Лика долго грелась под горячим душем. Бродила по комнатам, завернувшись в одно полотенце. Немного погодя открыла шкаф, оглядела содержимое. Достала ярко-красное платье. Снова накрасилась. И не выдержала, ответила на очередной звонок – Макс упорно ее добивался. И так был рад, что ответила!

Она согласилась встретиться.

Через двадцать минут была возле отеля, в котором по обыкновению останавливался Макс.

Прилетел, принесся – веселый, сыпящий остротами, забрал ее, целуя попеременно то в щеку то в плечо, увлек в номер, открыл ее любимые шоколадные конфеты.

Лика смотрела на коробку и чувствовала, что ее подташнивает.

– Ты говорил, что не женат.

Макс замер на месте. Взгляд стал настороженным.

– Не женат. Что такое?

– Не важно. Мы расстаемся, Макс.

– Лик? Ты хорошо себя чувствуешь?

В его взгляде читалось непонимание. И волнение. Кажется, он не услышал, что именно она сказала.

– Мы расстаемся, Макс, ты слышишь меня? Так лучше… лучше всем…

– Кому – всем?

А теперь в его голосе послышались неожиданные раздражение и… усталость? Ну конечно. Нет, она не проговорится, что видела его жену. Не нужно. Просто уйдет.

– Не важно…

– Лика? Начала – говори уже! Что случилось?

Насмешливый, красивый. И все такой же желанный. Лика смотрела на него во все глаза – святый боже, как он был красив. А насмешка – сколько раз она видела, как за нею прячется его нежелание что-либо рассказывать и чем-то делиться.

«Не-на-ви-жу, – с усталостью подумала Лика. – И хочу». Она поднялась, взяла сумку.

– Вот так и уйдешь?

– Да, так и уйду. Макс, не могу больше. Просто не могу.

– Чего вдруг? Все же хорошо.

– Не надо…

– Что – не надо?

– Ничего не надо, Макс.

Лика шла к дверям и больше всего на свете молила небеса, что бы он окликнул ее, остановил. И хотела – прямо сейчас, до воя, кинуть все, плюнуть на все и остаться с ним. Сейчас.

– Лик?

Она остановилась, обернулась.

Нет, бросаться вслед за ней он не собирался. А зачем? Одна, другая… не первая и не последняя. Лика чуть-чуть улыбнулась.

– Прощай, Макс. Я очень тебя люблю.

– Прощай, Лик.

Она посмотрела на него так, словно впервые увидела. На самом деле она действительно впервые его увидела. Он так просто ее отпускает? Что же тогда это было между ними? Ничего? Неужели ничего не было?.. Впрочем, выяснять, что именно она для него значила, уже не имело смысла.

Лика смотрела в его глаза и умоляла судьбу только об одном – вот теперь пускай он молчит. Пожалуйста, пусть он помолчит… Если он заговорит, она не сможет уйти и просто бросится в его объятия. Несмотря на то, что слово «прощай» они произнесли – оба.

А уйти необходимо. Все, что он к ней чувствовал, элементарно называется словом «желание». А она была так влюблена, так влюблена, что не заметила… Как она могла не увидеть, не понять? Лика не хотела уходить. И поэтому пыталась вызвать в себе по отношению к Максу самые гадкие мысли, но выходило плохо. И, пытаясь думать о нем всякую чушь, несусветную и отвратительную, понимала, что неправа. И так нельзя. Он все тот же Макс, которого она очень любила. Любит. И он хорошо к ней относился… как никто другой. Никто ни в чем не виноват. Ни он, ни она. Они просто из разного времени – между ними пятнадцать лет. Непреодолимая стена. И это самое страшное. Страшнее, чем окружающие их чужие любви и влюбленности, страшнее, чем то, что у обоих есть семьи. Семьи разрушаются, создаются… Увы, такова жизнь. А они ничего не смогут создать, даже если бы оба были свободными. У них нет времени – общего. У нее и у него оно – свое. С разницей в пятнадцать лет.

Еще мгновенье она смотрела на Макса. Не просто смотрела – пожирала взглядом весь облик, чуть расслабленную прислонившуюся к стене фигуру: широкие плечи, красивые руки, спокойное выражение лица. Его глаза… губы… о, Боже.

– Прощай, Макс.

Лика повернулась и пошла. Замерла. Шаг… Медленно. Очень медленно… в надежде, что он ее окликнет, остановит. Шаг, другой. Быстрее. Вот она уже у двери, открывает. За спиной ничего, тишина… Прощай.