При прочих равных

А еще ей просто очень хочется его видеть. Обнять, в глаза заглянуть, замереть в безвременьи его рук.

– Лика, еще, пожалуйста, чашку кофе и найдите отчет по…

«Дорогой ты мой Михал Петрович!» – чуть не взвыла женщина. Радостная, что ей надо хоть что-то делать, заметалась по кабинету. Куда же она задевала бумаги-то? Нашла же, с утра еще положила, тут, на столе.

– Марь Иванна, вы не брали документы с моего стола?

– А, Ликочка, приходил Вадик, что-то искал, а твои бумаги, чтоб не перепутать, вот туда положил, в шкаф… там на самом верху полка свободная.

Лика влезла на стул, потянулась за папками непослушными руками.

В этот момент открылась дверь и вошли: их собственное высокое начальство и приезжие, гости.

Лика посмотрела на мужчин и голова у нее закружилась. Поняла, что еще мгновенье, и она не просто выронит все бумаги, но и сама упадет. Лику повело: она покачнулась. Вокруг словно потемнело. Женщина на мгновенье прикрыла глаза.

В этот момент она почувствовала, что в руках больше ничего нет, а еще кто-то бережно и уверенно ее поддерживает. Даже не открывая глаз, поняла, кому принадлежат руки, обхватившие талию. Только один человек обладал даром так действовать на нее.

Все еще придерживая Лику за талию, второй рукой Макс взял ее руку, помогая спуститься со стула. Через пальцы потек жидкий огонь – словно они поменялись кровью. Словно его, горячая, влилась в ледяные пальцы Лики. Или это ее кровь потекла по его венам?

Макс… сердце дрогнуло, Лика все еще чувствовала, как сильно кружится голова.

– Вам плохо? – сквозь облепивший ее вязкий туман услышала она голос Макса.

– Нет, все в порядке.

А губы-то не слушаются.

– Лика Игоревна, да что с вами такое творится? Извините, уважаемые… переутомление… недавно с больничного… грипп, сами понимаете…

Михал Петрович выглядел на самом деле расстроенным.

У Лики кровь стучала в висках так, что она с трудом понимала слова.

Вошедшие согласно закивали. Настроение у всех было преотменным – один из гостей даже пожурил шефа, прямо при работниках – не ценишь, мол, кадры, внимательнее надо быть к таким прелестным сотрудницам, отпустил бы домой, отлежаться.

– Без сомнения. Отправляйтесь домой, Лика Игоревна. Я сейчас позвоню Николаю, он вас отвезет.

– Не надо, – слабо засопротивлялась Лика. Она совсем не хотела ехать в машине с кем-то из фирмы, а Николай был замечательным, но слишком разговорчивым. – Я возьму такси!

А Макс улыбался.

Она не шла домой – летела. Он приехал! Приехал!!! Зимы словно и не было. Было тепло.

Уже почти возле самого дома зазвонил мобильник. Макс ее ждал.

– Куда опять? – только и спросил Сергей, когда увидел, что она пришла, побросала вещи и переодевается, куда-то снова собираясь.

Лика старалась говорить ровно:

– На встречу. Михал Петрович очень просил быть.

– Ну иди, – буркнул муж.

И она полетела. Ей казалось, что ноги не касаются земли – вот, оказывается, что значит – парить…

Пара презентов консьержке заткнули любопытные глаза и уши. Макс ждал ее у открытой двери, втянул в номер и приник к губам. Боги, как давно она этого хотела!

Она отвечала на поцелуи жадно, его руки скользили по волосам, зарывались в них, и от этого на затылке появлялись мурашки, искорками желания остро покалывало кожу. Макс целовал Лику, ласкал губами шею, опускаясь ниже, к напряженной груди. Она застонала, когда его ладонь обожгла внутреннюю поверхность бедра, поднялась выше и пальцы скользнули внутрь…

– Нет… пожалуйста, не здесь…

Он едва заметно улыбнулся. Молча подхватил женщину на руки, сделал несколько шагов и опустил на кровать. Без особых предварительных ласк, без подготовки и всего того, что красиво именуется «прелюдией»… Они слишком хотели друг друга, чтобы сейчас, сию минуту, тратить время на нежность. Обладать друг другом – полностью, окончательно и бесповоротно, – было их единственной целью. Она предугадывала каждое его движение, наслаждение туманило сознание. Это потом, когда схлынет волна неземной неги и блаженства, когда их расслабленные тела снова потянутся друг к другу и губы встретятся, только уже без спешки, без садистского желания доставить друг другу немножко боли, – потом, потом они будут любить друг друга медленно, нежно, выпивая по капле каждое мгновение… а сейчас – сейчас это было как ураган, и на пике удовольствия-боли выдохнуть – простонать его имя, чувствуя, что тебя нет, что уносишься в небеса, за облака, и черт те знает куда… но не важно. Важно, что он здесь. Вне всего – и вне времени.

Сейчас.

Но Лике было мало этого дня. Ей хотелось большего! Большего!

И она его получила. Встречи стали носить периодический характер – раз в две недели он или она ездили в командировки.

По работе. И друг к другу.

Видимо, любовь настолько окрылила Лику, что тогда, при первой встрече, она проявила недюжинную деловую хватку и повела себя как совершенно незаменимый в некоторых моментах сотрудник, и Михал Петрович был только рад поручить ей решать отдельные вопросы. Благо, при современных средствах коммуникаций Лика всегда была на связи и никогда не принимала спорных решений сама.

Все это было очень и очень кстати.

***