При реках Вавилонских

Мириам вздохнула, подумав о том, как трудно найти слова, обращенные к разуму, но не звучащие признанием слабости. В течение многих лет ее имя прочно ассоциировалось с миролюбивым крылом ее партии, и она чувствовала себя обязанной выступить с этим предостережением накануне события, которое могло положить начало мирному процессу урегулирования. За всю свою жизнь она и дня не прожила в таком месте, где не было бы войны. Предвидя возможные протесты и возражения, Мириам подняла руку:

– Я не хочу создавать проблему там, где ее нет. Хочу лишь сказать, что все военные и разведывательные операции следует если не прекратить полностью, то, по крайней мере, свести к минимуму на период переговоров в Нью-Йорке. Мы должны продемонстрировать доверие, а не враждебность. Кому-то придется первым спрятать оружие. Даже если на вашем радаре, генерал Талман, появится сам сатана, не пускайте в него ракету. Постарайтесь убедить его, что у вас мирная миссия и что вы не поддадитесь на провокацию и не совершите акт агрессии. Он увидит, что вы твердо намерены следовать своим путем, и, может быть, отойдет в сторону.

Ее взгляд на секунду задержался на Тедди Ласкове.

Он отвернулся, обнаружив в глазах Мириам то, что видели очень немногие, то, название чему он затруднялся дать.

Мириам посмотрела в окно. Там, на далеких холмах, Хаббани и его люди спорили о том, когда открыть огонь. Горячий воздух хамсина наполнил небольшое помещение, затрудняя дыхание.

– За этим столом есть люди, которые не желают отдавать то, что оплачено кровью. Я понимаю их. Действительно понимаю. И мне знакомы все возражения, которые можно выдвинуть против мира любой ценой. Это не моя философия. Я не призываю вас соглашаться на любые уступки, а лишь прошу в ближайшие несколько дней подумать о том, что я сказала. Благодарю за внимание.

Она села и развернула бумаги.

Никто ничего не ответил. В комнате повисло молчание.

Первым из-за стола поднялся генерал Талман. Подойдя к Тедди Ласкову, он взял его за локоть, и мужчины вышли в коридор. Это послужило сигналом для остальных; присутствующие разбились на маленькие группы, каждой из которых предстояло скоординировать план своих действий с другими.

* * *

Стараясь не воспринимать звучащие отовсюду приглушенные голоса, Яков Хоснер задумчиво смотрел на Мириам Бернштейн. Между ними что-то было. Он это чувствовал. Иногда это «что-то» прорывалось наружу в самый неподходящий момент. Ему вспомнилась – отчетливо, словно это было вчера, – та сцена, когда она отказалась принять приглашение провести уик-энд на его вилле. Воспоминание было не из приятных. Хоснер откинулся на спинку стула и уставился в потолок. К черту ее! У него хватает других дел, помимо Мириам Бернштейн.

За годы работы он получил неоценимый опыт. Палестинцы всегда рассматривали «Эль-Аль» как военную цель, и атаки на авиакомпанию начались едва ли не на следующий день после ее образования в 1948 году. Но самые запоминающиеся операции, попавшие на первые страницы мировых газет, были осуществлены в 1960-е и 1970-е годы. Последний крупный инцидент произошел в лондонском аэропорту «Хитроу», когда террористы попытались захватить принадлежавший «Эль-Аль» «Боинг-747». Разработал операцию Ахмед Риш. Упоминание об этом человеке всегда вызывало у Хоснера гримасу. Один из последних – и возможно, лучший из всей той мерзкой компании. Однажды его арестовали в Международном аэропорту Лод и посадили в военную тюрьму в Рамле. Позднее, уже в 1968 году, после того как Израиль занял твердую позицию, отказавшись от каких-либо переговоров с террористами, Риша обменяли вместе с пятнадцатью другими на израильских пассажиров рейса «Эль-Аль», попавших в руки бандитов при попытке захватить генерала Шарона. Хоснер считал ошибочным решение выпустить Риша, и последующее развитие событий доказало его правоту.

Жаль, что этого мерзавца не убили во время одного из рейдов «Мивцан Элохим». Риш специализировался на самолетах, и мысль о том, что этот отъявленный бандит, избежавший правосудия и ни в чем не раскаявшийся, до сих пор на свободе, беспокоила Хоснера. Начальник службы безопасности авиакомпании был в числе тех, кто вел допросы Риша в тюрьме. И надо признать, Ришу удалось вывести его из себя. Хоснер помнил, что даже ударил его. В отчете он написал тогда, что этот человек очень опасен и его следует держать за решеткой до конца жизни. Тем не менее, Риша выпустили.

После этого террорист появлялся во многих местах, каждый раз поблизости от самолетов «Эль-Аль». Ходили слухи, что он оказался в числе тех, кто спасся при рейде на Энтеббу. Хоснер считал это вполне возможным.

Когда Исаак Берг упомянул о захваченном в Париже палестинце, в голове Хоснера словно что-то щелкнуло. Чуть более года тому назад, после инцидента в «Хитроу», Риша засекли во Франции. Почему именно Франция? Теперь Хоснер вспомнил, что это долго не давало ему покоя.