При загадочных обстоятельствах

— Ну так вот, значит, неделю назад сидим мы с ней в элеваторской лаборатории, болтаем от скуки. Вера с ночной сменилась, а мне очередь под разгрузку выстаивать. Чо делать? Там есть телефон. Говорю Вере: «Давай Андрюху разыграем. Позвоним в Серебровку, как будто из райпотребсоюза, и скажем, мол, очередь Барабанова на машину подошла, надо срочно выкупать. Вот потеха будет! У Андрея несколько тысяч еще не хватает до «Лады» — заегозит деньги занимать. Набегается, приедет в райцентр, а тут ему кукиш с маслом», Вера смеется: «Кто поверит в такой звонок?» — «Поверят! Ты секретаршей назовешься, а я на председателя райпо басом отговорю». Трубку уже снял, но Вера отказалась. Слишком злая, мол, шутка получится. Да и сам я потом одумался… Поболтали вот так, а через неделю Андрею по правде пришлось деньги занимать.

Стараясь не пропустить ни малейшего оттенка тропынинского голоса, Антон Бирюков с трудом верил своим ушам и не мог понять: серьезно рассказывает это Тропынин или довольно нелепо пытается выставить себя в роли своеобразного провидца. Могло быть и другое: Тропынин с Верой все-таки разыграли Барабанова. Кто-то подслушал их и, зная, что Барабанов поедет в райцентр с крупной суммой денег, воспользовался «розыгрышем», а сам Тропынин теперь, предчувствуя недоброе, пытается чистосердечным признанием реабилитировать себя. Мысли закружились одна мрачнее другой. А безупречен ли сам Тропынин? Почему он, высадив Барабанова у пасеки и загрузившись зерном, не дождался его на старом тракте? Или почему Барабанов не дождался Тропынина?..

— Сергей Павлович, когда ты с Верой разговаривал, кто еще, кроме вас, находился в лаборатории?

— Вдвоем болтали. А чо?..

— Разговор ваш могли подслушать?

— Кому такое надо? Там только дежурные лаборантки взад-вперед мотались.

Самосвал натужно одолевал длинный подъем от Крутихи. Вот-вот должны были показаться окраинные домики райцентра, за ними вдали — махина элеватора, а справа от шоссе — двухэтажные кирпичные дома так называемого поселка «Целинстрой», который почти вплотную примкнул к райцентру. Тропынин скосил глаза на Бирюкова:

— А чо, товарищ капитан, из того: слышал нас с Верой кто или не слышал?

— Дело в том, Сергей Павлович, что ложный был звонок Барабанову и в точности такой, как ты сейчас рассказал.

Тропынин затормозил так резко, что самосвал метров шесть прополз по дороге юзом.

— Товарищ капитан! Честное слово! Мы с Верой только поговорили о розыгрыше! Зачем нам Андрея разыгрывать?!

— Кто вместо вас мог это сделать?

— Не знаю, честное слово, не знаю! — Тропынин задумался и вдруг хлопнул себя ладонью по лбу: — Товарищ капитан! Левка тот раз со мной из райцентра в Серебровку ехал. Гвоздарев, кажется, в Сельхозтехнику его за терморегулятором посылал.

— И Левка слышал твой разговор с Верой?

— Не знаю. На улице он дожидался, пока разгружусь. Разок только заглянул в лабораторию, спросил: «Успею в столовку сбегать?» Я говорю: «Беги, подъеду к столовой».

— В день, когда Барабанову звонили насчет машины, Левка и Роза были в райцентре?

— Я за ними не следил.

— Ладно, поехали.

— Ой! Да что это я остановился? — удивленно воскликнул Тропынин. — Вас куда подвезти?

— К элеватору.

— С Верой хотите поговорить?

— Хочу.

— Она, может, сегодня не в смене.

— Домой заеду. Знаешь, где живет?

— Знаю.

Тропынин вздохнул и засигналил обгон вырвавшейся вперед «Колхиде».

15. «Пани Моника»

В это утро перед элеватором машин почти не было. То ли установили дополнительные весы, то ли какую-то рационализацию ввели хлебоприемщики, но машины с зерном шли теперь через ворота, как говорится, зеленой улицей и не задерживались на территории элеватора ни одной лишней минуты.

Вера оказалась «в смене». Бирюков и Тропынин отыскали ее в светлой лаборатории, заставленной столами с микроскопами, колбами, пробирками и прочими премудростями, о назначении которых несведущий человек мог только гадать. Свободным от всей этой «техники» был один небольшой канцелярский столик возле открытого настежь окна, сразу у входа. Как раз за ним сидела Вера. Зажав между ухом и приподнятым левым плечом телефонную трубку, она что-то записывала под диктовку в лежащую перед ней «амбарную книгу». Закончив писать и положив трубку на аппарат, с напускной строгостью спросила Тропынина:

— Разгрузился?

— Нет пока…

— Чего телишься, родненький? Из «Гранита» двадцать машин с зерном враз вышли. Сейчас подкатят — опять начнешь искать блатные каналы, чтобы без очереди прошмыгнуть.

— Разговор к тебе есть.

— Сначала разгрузись, потом языки чесать будем.

Заметив нерешительность Тропынина, Бирюков поддержал Веру:

— Иди, Сергей Павлович, иди…

Тропынин пожал плечами — мол, как вам угодно — и с неохотой вышел из лаборатории. Бирюков представился Вере и попросил ее рассказать о «розыгрыше» Барабанова с покупкой машины. Вера удивилась:

— Зачем вам эта чепуха?

— Не ради забавы, разумеется, — сказал Антон.