Прячься

А потом жизнь потекла своим чередом. Но каким-то уголком сознания Николас был уверен, что расплата неизбежна. Кто-нибудь узнает. Может, Констанс. Она звонила ему прямо перед смертью.

Он игнорировал ее звонки, но всегда подозревал, что Кристофер прослушивал его автоответчик, прежде чем Николас успевал удалить сообщения.

Часть вины за смерть Констанс лежит на нем. Нет, он не сбрасывал ее с моста и даже не виделся с Констанс месяцами. Но он помог погубить ее карьеру и сокрушить ее дух. А если бы они не обратились в прах, была бы жива и она. Он знал это наверняка.

Так что, когда детективы Серрано и Талли направились к входной двери, хрустя подошвами по заснеженному гравию, он даже не пытался бежать, драться или сопротивляться. Расскажет им все.

Кроме того, кто убил его бывшую жену. Эта подробность осталась ему неведома.

— Николас! — верещала Изабель. — Любимый! Что происходит?!

В ее широко распахнутых глазах металась паника. Он же хранил спокойствие, чем, вероятно, расстроил ее еще больше. Она могла вплыть в комнату лебедем и в мгновение ока обратиться в волчицу. В спальне это заводит дальше некуда. Вот она ласкает его спину ноготками, как перышками, а мгновение спустя дерет, как когтями.

— Я в тюрьму, — доложил он буднично, словно собрался в магазин за молоком.

— Черта лысого! — уперлась Изабель.

Взяв ее за руку, Николас погладил ее большой палец:

— Ты же знала, что этот день рано или поздно настанет.

— Ни хрена я не знала! — огрызнулась она, выдергивая руку. — Я звоню Честеру Барнсу. Он встретит тебя в полицейском участке. Не говори ни гребаного слова, пока он не приедет.

Николас кивнул, хотя и не знал, последует ли совету. Барнс — давний адвокат семейства Роблс. И остался при них даже после гибели родителей Изабель, потому что, ну, у них по-прежнему была уйма денег, а он огребал солидные гонорары. Если бы не Барнс, Крис Роблс мог до сих пор сидеть в тюрьме. Разумеется, ирония в том, что, будь это так, он вполне мог бы жить и дальше.

Раздался звонок в дверь.

— Не открывай, — взмолилась Изабель. Гнев угас, уступив место страху. — Я не могу лишиться и брата, и тебя.

Взяв ее лицо в ладони, Николас страстно поцеловал Изабель. Она впилась пальцами ему в поясницу. Их прикосновение напомнило Николасу ригели замка тюремной камеры, встающие на место, заставив его задрожать.

— Ты справишься, — сказал он, пытаясь отстраниться, но Изабель вонзила в него ногти. Глубоко. Потянувшись назад, он бережно убрал ее руки. — Более сильной женщины, чем ты, я не встречал.

И пошел к двери. Навстречу неизбежному.

— Нет, не справлюсь, я слабая, — сказала ему вслед Изабель. Николас открыл входную дверь. Перед ней спокойно дожидались детективы в длинных пальто и толстых перчатках. С улицы пахнуло морозом, но Драммонд не дрогнул.

— Вы знаете, зачем мы здесь, — сказала Талли.

— Николас К. Драммонд, — провозгласил Серрано, — вы арестованы за преступный сговор с целью совершения мошенничества, лжесвидетельства, пособничество в мошенничестве с данными и сотовой связью и дачу ложных показаний полиции.

— У нас имеется ордер на обыск вашего дома, — подняла Талли лист бумаги. — Каждый изъятый предмет будут внесен в реестр и возращен вам по завершении нашего расследования. Миссис Драммонд, будьте любезны следовать за мной.

Серрано зачитал Драммонду его права, надел наручники и повел к машине, а в дом вошли полдюжины офицеров. На полпути Николас сообразил, что забыл куртку. Теперь уже поздно.

И когда Серрано пригнул ему голову, вталкивая на заднее сиденье «Краун Виктории», на Николаса Драммонда снизошло еще одно осознание.

Ему не предъявили никаких обвинений, связанных с убийством Констанс.

«Может, поймали убицу», — подумал он, когда дверца захлопнулась.

Глава 34

Покончив с оформлением и допросом Николаса Драммонда, Серрано и Талли приготовились отрапортовать лейтенанту Джорджу. День выдался удачный.

Драммонд под стражей. Федеральные маршалы взяли Луиса Магурски на Манхэттене, где ему и будет предъявлено обвинение. Энди Берк из службы маршалов сообщил Серрано, что Магурски пытался бежать, задал стрекача из офиса до самого вестибюля, будто Уиллем Дефо, драпающий от вьетконговца в фильме «Взвод». И они с огромным наслаждением присовокупили к длинному перечню обвинений Магурски еще и сопротивление при аресте.

Сэм Уикершем еще в больнице. Ему зачитали права под аккомпанемент капельницы, вливающей антибиотики ему в вену. Сделавший это офицер рассказал, что тот плакал и, будучи не в состоянии говорить из-за ранения горла, написал на листке бумаги: «C Кэролайн все в порядке?»