Прячьтесь! Будет ограбление!

  Бормоча что-то невнятное про современную, совсем безбашенную молодежь, Вертолет удалился к себе, а друзья, растолкав Шутова, вытащили из багажника сейф и, затащив в гараж, водрузили его на стол.

  Вооружившемуся болгаркой с алмазным диском Вертолету потребовалось всего пятнадцать минут, чтобы срезать дверцу казавшегося таким надежным сейфа. При этом с пухлого лица мужчины не сходила счастливая улыбка. Было заметно, что работа с металлом доставляет ему истинное удовольствие. Однако когда дверца со стуком отделилась от ящика и грохнулась на стол, при первом же взгляде внутрь Вертолет заметно погрустнел.

  Отложив болгарку, он, разведя руки, оперся о края стола и исподлобья уставился на троицу.

  – Что-то ценное, да? Пытали, а он не признался?

  Сглотнув, чуя неладное, Глебов спросил:

  – Неужели опять?..

  Встряхнув головой, залипающий Шутов кое-как взял себя в руки и увядающим голосом уточнил:

  – Что, денег нет? Тогда что там – золото, брюллики, ценные бумаги?

  Обойдя стол, Покровский заглянул внутрь сейфа. Внимательно осмотрев содержимое, он сообщил:

  – На этот раз мы сперли сейф с порнухой.

  – И как это понимать? – грозно спросил Вертолет. – Уроды, вы замучили человека из-за такой ерунды...

  Глаза красного, как помидор, Глебова забегали по стенкам гаража. Нужно было ответить хоть что-то, и он принялся лепетать:

  – Ну, понимаете, не для всех деньги – самое ценное на свете.

  Запустив руку в сейф, Вертолет вынул несколько DVD-дисков с голыми, грудастыми женщинами на обложке. Кладя диск за диском на стол, он принялся читать названия фильмов:

  – Яйца всмятку... Столбняк... Групповушки в деревушке... Бабенки с пристяжными концами... Лохматые милашки... О, а милашек я смотрел. Ничего так фильмец. Короче, нормальная коллекция. Оставлю-ка ее себе.

  – Вот видите, – продолжил оправдываться покрывшийся холодным потом Глебов, которому, чтобы не позориться и дальше, больше всего хотелось провалиться сквозь землю. – Я же говорил, что некоторым деньги не самое главное.

  С каждым новым словом Вертолет мрачнел все сильней и сильней.

  – Ну, мы это... можем идти? – с надеждой спросил Глебов. Не дождавшись ответа, он толкнул клюющего носом Шутова. – Ходу, парни...

  – Правильно, валите, – прорычал Вертолет. – И никогда, повторяю, никогда больше не показывайтесь мне на глаза!

Глава 23

  Добравшись до дома, троица подняла завернутое в покрывало тело Синявкина к себе на этаж и занесла его в коридор, разминувшись с выходящим на работу соседом всего на несколько секунд. Конечно, идея припереть пленника к себе в дом была не самой разумной идеей на свете, но другого места, где можно было бы подержать Синявкина пару дней, у них не было.

  Затащив бесчувственное тело в комнату, они бросили его на пол.

  Задыхаясь, несколько прочухавшийся Шутов заметил:

  – Этому дядьке нужно срочно похудеть. Предлагаю не кормить его. Кто за?

  Инициатива не нашла поддержки, а Покровский, присев на корточки перед телом Синявкина, приготовился развязать ручки пакета и снять его.

  – Стоять! – велел Глебов, опуская закатанную в шапку маску. – Нельзя, чтобы он увидел наши лица. Сначала маски.

  – Он же спит, – заметил Шутов.

  – Не, не спит, – легкомысленно возразил Покровский. – Мне кажется, он вообще не дышит.

  Всполошившись, Глебов рухнул рядом с Синявкиным на четвереньки, осторожно коснулся его – мужчина был еще теплый, но его грудь и вправду была неподвижна. Более того, он весь посинел.

  – К-как он? – заикаясь, поинтересовался Шутов. – Жи-жи-жив?

  – Ме-ме-мертв! – передразнивая друга, ответил Глебов и, схватившись за ручки пакета, попытался развязать их. Однако они были завязаны столь крепко, что ничего не получилось. – Гоша, дебил! А ты подумал, как ему дышать?!

  – А? Что? – Покровский ткнул себя в грудь пальцем. – А почему сразу я?

  – А кто одевал ему на голову пакет?! – Разорвав полиэтилен, Глебов попытался нащупать на запястье Синявкина пульс – не получилось. – Он еще теплый! Гоша, начинай!

  – Что?

  – Искусственное дыхание! А я пока начну делать массаж сердца!

  Сложив ладони крестом в районе сердца банкира, Глебов принялся ритмично со всей силы давить на его грудь, считая:

  – Раз-два-три...

  – Сердце в-вроде повыше, – заметил, схватив стоящую на столе настольную лампу, Шутов. – Если не получится, попробуем э-это. – Никто не обратил на него внимания, и он решил сам приготовить все для срочной реанимации – оторвал от лампы сетевой шнур, пальцами распрямил оголенные жилы провода и, потянув их за концы, разорвал его вдоль надвое. После воткнул шнур в валяющийся под столом удлинитель, и вместе с импровизированным дефибриллятором стал дожидаться своего шанса отличиться.

  Тем временем Глебов окончательно уверился, что массаж сердца не сработает – пациент был слишком мускулистым и имел довольно широкую кость. Сколь сильно не дави на его грудь, достать до сердца не получится, если только, конечно, не использовать вместо рук ноги и не попытаться потоптаться на нем.

  Бросив попытки продавить мощную грудную клетку, Глебов велел:

  – Гоша, искусственное дыхание!