Пряди о Боре Законнике

И кто же я? Эдакий результат порочной любви, или… Или?

Думать об этом расхотелось. Я постаралась отогнать недобрые мысли.

У восточной стены высились несколько старых мрачных елей. Я шла мимо их веток, зачем-то касаясь рукой острых иголок. На вершинах этих деревьев золотились отблески зимнего солнца. Пахло хвоей и ещё весной. Под ногами чавкала размёрзшаяся в этом месте земля, и в тёмной грязи виднелись прошлогодние пожухлые иглы.

Не смотря на всю мрачность сего места, меня всегда сюда тянуло. Очевидно, из-за этих самых деревьев. Они были такие же одинокие и ненужные в этом мире гибберлингов, как и я сама.

Про Бора уже давно не было никаких вестей. Не скажу, что я не волновалась, не переживала. И всё же нечто внутри твёрдо убеждало меня, что с ним всё в порядке.

Помнится, как змейка на руке несколько раз как бы пульсировала, предупреждая, что Бор в опасности. Я тут же вскакивала и молилась Святым Великомученикам да Тенсесу. Мне приходилось крепко верить, убеждать себя, что эта молитва помогает.

А вот сейчас змейка «молчала». Уже несколько дней «молчала». Но это не пугало меня. А разум охватило странное умиротворение… та самая уверенность, что всё в порядке.

С каждым днём совершать прогулки было всё труднее. Эта тяжесть в животе, боль в пояснице… И если бы не помощь Аксиньи Вербовой, которая взяла на себя роль старшей сестры, мне было бы очень трудно.

А ещё постоянно тянуло в лес, или в поле… к озеру… В последнее время стала сниться мать… Судя по всему, это были какие-то признаки приближающихся родов. Хотелось очутиться либо в «добрых местах», либо быть в окружении близких лиц.

Это всё страхи. Бороться с ними с каждым днём было всё труднее…

Сегодня было тихая погода. Вечерний город погружался в сон. Тут и там зажигали огни. А в небе стали появляться яркие точки звёзд.

Я коснулась ствола одной из елей.

Старое дерево… и ещё уставшее… В нём не было бодрости, присущей молодым побегам и росткам. Эта ель много повидала на своём веку.

Интересно, чего я его выбрала из всех этих деревьев? Наверное, это от того, что оно единственное, кто не спало этой зимой. Поначалу ель «молчала». На все попытки поговорить, она замыкалась, глядя в небесную высь.

А потом однажды поздоровалось. Я шла мимо, думала о своём, и тут… ветка как бы невзначай коснулась моего плеча, словно окликнула. Я ощутила, как часть моей силы куда-то «вышла». Её «взяла» ель. Так мы впервые с ней «заговорили»…

— Добрый вечер! — сказала я, гладя шершавый ствол. — Вы сегодня задумчивы… Что-то случилось?

— Весна, — услышала в ответ.

Это был тихий плеск речной волны. Так, по крайней мере, можно описать «голос» ели.

На самом деле разговора не было. В голове вспыхивал ряд ассоциаций, неких эмоций, картинок… Всё это складывалось в своего рода «предложения».

А ведь смешно бы было, коли деревья говорили, как люди. Ей-ей. Смешно! Эдакие болтливые деревяшки. Дупла — рты, ветки — руки… Да, смешно.

— Разве это плохо? — спросила я. — Весна — это жизнь.

Много лет это дерево встречало весну, набиралось сил летом, готовилась ко сну осенью, а потом впадало в спячку на зиму. Что поменялось сейчас?

Наступила тишина. Глубокая, звенящая, пронзительная. Мне вдруг стало чётко понятно, что для ели наступающая весна, это… это какая-то… грязь… какая-то недоделанность… вонь…По крайней мере, подобные чувства испытывало дерево. Ели не нравилось… ведь сколько бы надобно ещё сделать, а твоё естество охватывает апатия… безразличие к самой жизни.

— Старость, — неожиданно шепнула ель. — Эту зиму мне удалось выстоять… Следующую — нет.

Я вновь коснулась ствола. Ель «болела» и мне нечем было ей помочь.

У деревьев была своя жизнь. Она очень… очень отличалась от нашей. Даже не так: она вовсе отличалась от самого нашего понимания сути жизни.

Деревья неподвижны… статичны… Мир течёт вокруг них. Прошлое, настоящее, будущее… не думаю, что они воспринимают мир именно так.

Я ощутила приятный внутренний жар. Ель делилась со мной своей «силой». Подпитывала, как добрая старушка уставшего путника.

«Как там Бор? — подумалось мне. Я закрыла глаза, мысленно уносясь вдаль. — О, Сарн Всемогущий! Прошу тебя быть к нему благосклонным. Да, он резок, упрям, горд… не терпит чужой помощи… И всё же, он в ней нуждается».

Снова «волна жара». Старушка-ель опять по-своему подбодрила меня, мол, всё с твоим мужем будет хорошо. Мол, я это точно ведаю.

Я напоследок погладила сморщившийся облупившийся ствол и пошла к себе в твёрдой уверенности, что Бору ничего не угрожает…

Тропа шла вверх. Я хоть и продолжал идти по ней, но в глубине души подозревал, что в конечном итоге выйду к вершине. А мне, конечно, надо было бы добраться до южного берега острова, к порталу. Вместо этого я с каким-то яростным упорством продолжал следовать этой дорогой. По разумному, мне надо было бы остановиться и пойти назад. Очевидно, где-то я упустил поворот.

Угрюмый пейзаж навевал угрюмое настроение. Белёсое небо освещалось яркими сполохами. Но даже они не поднимали духа.

Скорее всего, я просто устал. Выдохся.

Ещё бы! Сколько дней в одиночестве в этом неприветливом ледяном мире.