Пряди о Боре Законнике

— А потом свалился в «колодец». Как только шею не свернул. Там высота саженей десять…

Я присвистнул.

— Как себя чувствуешь? — спросила Стояна.

Выглядела она уставшей. Очевидно всю ночь не спала.

— Не плохо, — бросил я.

Мои мысли были все в копальне. Что-то тянуло меня туда, будто в пещере мёдом намазали.

Наскоро перекусив и одевшись, я первым выскочил наружу и мы потопали к Лысому взгорку.

Небо с утра уже было затянуто серыми тучами. На открытых площадках гулял неприятный холодный ветер. Сегодняшняя погода вообще походила на осеннюю.

После завтрака, я стал чувствовать себя значительно лучше. Все прошлые события казались мне каким-то долгим неясным сном, полным кошмаров.

Я не пытался анализировать. В голове крепко засела одна единственная мысль — надо вернуться в копальню. И ещё было такое ощущение, будто я там что-то потерял… или забыл.

Ни гибберлинги, ни Стояна особо не проявляли желания снова побывать в пещере. Мне даже казалось, что они чего-то боятся.

К обеду мы наконец добрались до копальни, где и сделали небольшой привал.

— Значит, на Корабельном Столбе нет метеоритного железа? — спросил я у Сутулых.

Гибберлинги пожали плечами.

— Где же тогда его искать? На Мохнатом острове?

— Может и там…

Не похоже, что Сутулые хотели на эту тему говорить. Они кинули тоскливый взгляд на чёрный зев пещеры.

— Что-то не так? — спросил я.

— Кажется, нам тут не особо рады. Уже двое заблудились… Наверняка, нам намекают, что лучше тут не лазить… без нужды…

— Кто намекает?

Сутулые вновь пожали плечами. Они подняли взгляд на меня и вновь его опустили, словно опасались смотреть прямо в глаза.

— Так что не так? — насупился я.

Гибберлинги молчали. Они покосились на Стояну, но та тоже опустила голову.

— Да говорите же, Нихаз вас всех дери!

Старший из Сутулых откашлялся и негромко сказал:

— Когда мы тебя нашли… ты сидел на валуне… Мы… мы…

Гибберлинг вновь откашлялся.

— У тебя было мертвенно бледное лицо… Я поначалу подумал, что ты умер. Но твои глаза блестели, словно новые монеты. Губы были искусаны в кровь… Признаюсь, что мы все испугались. Ты пошёл на свет, глядя на него немигающим взглядом, будто был слепцом… И вёл себя, словно одержимый…

— Вы думаете… полагаете, что мой разум… что он… что я…

— Ты видел себя в отражении? — спросил второй брат Сутулых.

— А что не так? — я приподнялся и оглядел всех присутствующих.

— Твои волосы тронула седина, — сказал Стояна. При этом она коснулась своей макушки.

Я инстинктивно схватил себя за волосы.

— В эту копальню почти никто не ходит. Здесь пропадают навеки, а тех, кого всё же находят, рассказывают невероятные вещи.

— Отчего же вы тогда вызвались идти в эту пещеру? — сурово спросил я.

— Дураками были, — едва слышно бросили Сутулые.

Я хмыкнул, тут же вспоминая беседу у Непоседы. Ползуны же предупреждали.

— А что здесь приключилось с «ростком» Черноголовых?

— Откуда ты…

Сутулые переглянулись. Остальные гибберлинги зашушукались и тоже потребовали рассказать.

— Ладно… Ладно! — недовольство Сутулых было очевидно. — Сами пожелали знать.

Последнее гибберлинги сказали с неким злорадством. Видно рассчитывали своим рассказом остудить пыл.

— Давно это было. Очень давно. Жили тогда в Совином преулке Черноголовые. Было их три брата… Одного звали Халмар, второго — Холгер, а третий… хоть убей уже не помню. Ну да бес с этими именами! В общем, жили три брата. Говорят, смельчаки были ещё те! И вот как-то сказали им, что в старой копальне обитает некий злой дух, который губит всех, кто туда спускается. Они поспорили, что отправятся туда и пробудут там три дня и три ночи, и выйдут назад живыми-здоровыми.

Сутулые замолчали.

— Как мы понимаем, — несколько язвительно заявил я им, говоря за всех, — из пещеры они не выбрались. Так?

— Верно понимаете…

— А что за злой дух?

— Есть поверье, что тут был похоронен какой-то древний шаман. Тем, кому «посчастливилось» его видеть и при этом выжить, рассказывают о темной фигуре, одетой в шкуру животного. В одной руке этот дух держит окровавленный череп волка, а во второй — длинный посох. Он зовёт одиноких путников за собой, и тот кто поддаётся искушению навсегда пропадает в темной бездне пещер.

— Действительно, похоже на сказки, — усмехнулся я.

— Не скажи! — Сутулые посмотрели куда-то поверх моей головы.

Я снова вспомнил о седине. И ещё те слова об обезумевшем взгляде и искусанных в кровь губах.

— Мы идём, или как? — сердито спросил я, поднимаясь.

Гибберлинги, как впрочем и Стояна, молчали. Оно и понятно: и рассказ Сутулых, и моё поведение их пугало, хотя они все старательно делали безразличный вид.

Небось думают, что я одержим духом этого древнего шаман и хочу затянуть их в глубины копальни.

Интересно, а чего после того, как меня нашли в пещере, первым желанием было отправиться к Голубому озеру? Неужели его воды каким-то образом вернули мой разум в сей мир?

— Так как? — повторил я вопрос.

Отряд нехотя поднялся.