Пряди о Боре Законнике

— Да… Не понятно отчего, но ты избегаешь этого, — закивала головой Держащая Нить.

— Я вас не совсем понимаю.

— Судьба к тебе благосклонна. Она бережёт тебя… Ты одна из тех Нитей, что применяют для главного Узора.

— В чём мой дар? — усмехнулся я.

— Вербова говорила нам… но мы и сами то видим… Ты проходишь обряд Прозрения. Он может быть очень…

— Болезненным, — подсказала сестра.

— Да-да.

— И что я пойму, когда его пройду?

— Ты — орудие Судьбы.

Я не сдержался и сердито рыкнул.

— Опять! Да сколько же можно!

Жрицы опять переглянулись.

— На твоём поясе мы видим места, где ты носишь мечи, — тут старшая сестра указала пальцем на мой живот. — Они — орудия, подчинённые воле своего хозяина. То есть — твоей. И вот представь, что клинки говорят меж собой и один у другого спрашивает: «Доколе мы будем губить чьи-то жизни? Всё, что нам написано на роду — убийства и смерть. А возьми топор? Он рубит деревья, помогает строить избы. Нам бы так».

— К чему вы это мне говорите?

— Ты — меч. Ты орудие, созданное для определённой работы. Ты можешь желать другого, но своей сути изменить не в силах. Только хозяин волен вытягивать клинок из ножен и колоть им как врагов, так и прочих. И тут ни отнять, ни добавить.

— Эта твоя Нить, — заговорила вторая сестра, — и хорошая ли, плохая ли, судить… Ткачу. Но раз она есть, раз она существует, то общего Узора ей не нарушить, а только дополнить, украсить.

— Гляди на Ткань, и увидишь свою «дорогу», — вмешалась третья жрица. — Зигзаги, круги, кольца — и среди этого есть твоя Нить. Не спрашивай нас о том, можно ли «переткать» судьбу. Нам это не ведомо… Да и никому в сём мире это неведомо. Даже твоим богам: Сарну и… Нихазу.

Дыхание сбилось. Я сжал челюсти до скрипа зубов.

— Я не верю! Просто не верю! — меня начинала раздражать такая самоуверенность жриц.

— Обычно никто не верит, — согласилась одна из держащих Нить. — Кому приятно знать, что он лишь орудие? Внутри любого разумного существа есть некие силы, которые говорят, что и как делать. Мы принимаем это за свои мысли, свои желания… Мы считаем, что сами управляем своей жизнью, ссылаемся в случае чего на стечение обстоятельств, происки врагов… да мало ли чего ещё!

— Ты упрямый человек, — заговорила следующая жрица. — И от того тебе ещё труднее принять наши слова. Наверное, сейчас думаешь, мол, никто не может тебя заставить поступить по-иному. Так?

— Думаю! — с вызовом отвечал я, готовясь защищать свои слова.

— Это хорошо. Это даёт тебе чувство свободы.

— А вы считаете, что мы все несвободны? Что наши Нити…. Как там?… предопределены?

— Нити? — с задумчивостью переспросила жрица. — Они того цвета, какого и должны быть. И красная не станет зелёной, жёлтая — синей. А если постоянно «рвать» Ткань, путать Узоры — Ткач вытянет эту Нить из Станка, заменит на другую.

— Гм! — снова сжал я челюсти. — По-вашему, я тут для какой-то цели? И какой? Бить космачей?

— Ты там, где и должен быть! А любому делу, между прочим, предшествует зачин. Просто обожди и всё увидишь.

Держащие Нить замолчали. Я никак не мог найти, что им ответить, что сказать.

— Спасибо, — послышался голос Старейшина.

Он, казалось, безучастно наблюдал за нами, мне думалось, что и не прислушивался к беседе. И вдруг взял и поблагодарил жриц. Зачем?

— Спасибо, — повторил Фродди, делая мне знак, что пора уходить прочь.

Я удивлённо глядел то на него, то на Ткачих.

— Пойдём, мой друг. Праздники столь редки в этом мире, что глупо их пропускать, — Старейшина чуть улыбнулся.

Мы поклонились жрицам, и вышли вон.

— Вы что-то поняли из их слов? — чуть погодя спросил я у Фродди.

Тот откашлялся и кивнул головой.

— Эх, мой друг. Молод ты ещё… а я стар. Порой вижу скрытое от глаз. И сегодня увидел… услышал, — поправил себя Старейшина. Он чуть помолчал и добавил: — Я услышал ответы на свои вопросы, хоть при этом почти не спрашивал… Хорошо, что ты не гибберлинг.

— И что вы поняли?

— Что мир изменится не зависимо от того, чего хочу я, ты и другие существа. Не стоит этого боятся… Пусть там впереди и двойные круги, пусть по ночам снится рыба… пусть пала в Астрале и Иса, и Древо… Однако Узор будет неизменен. Мы можем полагать, что свободны, что наши нити крепки…

— Прошу прощение за возможную неучтивость, но так, наверное, в своё время думали и джуны. А что стало с их цивилизацией?

— Ты молод и горяч. Делаешь слишком поспешные выводы. Поверь, мой друг, во всяком Узоре есть свой смысл. Это касается и джунов…

— Их время прошло давным давно!

— Зато осталось их наследие. А не для этого ли они и были созданы?

Я пожал плечами. Столь сложные размышления сегодня не по мне. Да и в конце концов, я человек, а не заумный эльф. Пусть они размышляют о бытие и прочем.

Мы расстались у ворот. Старейшина пошел к своему шатру, мои же стопы направились на поиски Стояны.

До слуха донеслось негромкое пение нескольких нестройных мужских басов. Я обернулся: то были подвыпившие гибберлинги, среди которых виднелся Крепыш Орм.

Слова песни показались мне знакомыми. Я невольно прислушался: