Прямо к цели

Лежа в горячей ванне, она размышляла о том, в какие банки ей следует обращаться и, что важнее всего, как представлять свое дело. Размеры доходов Трумпера и временные рамки давали им возможность получения любой ссуды… Вытеснив Чарли, в ее мыслях появился Гай. «И почему ни один из них никогда не говорит ничего о другом?»

Когда часы в спальне пробили половину восьмого, она спохватилась, что пребывала в своих мечтах целую вечность и что Гай наверняка будет стоять на пороге ровно в восемь. Эта мысль заставила ее пулей выскочить из ванны. Имея дело с солдатом, предупреждала ее Дафни, можно быть уверенной только в том, что он всегда появляется вовремя.

Половина гардероба Дафни и почти весь ее собственный валялись на полу в спальнях, в то время как сама она лихорадочно пыталась подобрать что-нибудь подходящее из одежды. В конечном итоге выбор пал на платье, в котором Дафни красовалась во время бала в полку фузилеров и которое никогда больше не надевала. Застегнув последнюю пуговицу и оглядев себя в зеркале, Бекки почувствовала уверенность в том, что «пройдет осмотр». Часы на камине пробили восемь раз, и раздался звонок в дверь.

Гай в двубортном парадном кителе и кавалерийских лосинах вошел в комнату с бутылкой красного вина и десятком роз в руках. Оставив бутылку и цветы на столе, он заключил Бекки в объятия.

— Какое прелестное платье, — произнес он. — Не думаю, что я видел его прежде.

— Да, я надела его впервые, — сказала Бекки, чувствуя себя в глубине души виноватой в том, что взяла его без разрешения Дафни.

— И никто не помогает тебе? — спросил Гай, оглядываясь вокруг.

— Честно говоря, Дафни предлагала себя в роли компаньонки, но я не согласилась, не желая делить тебя с кем бы то ни было в наш последний вечер.

Гай улыбнулся.

— Могу ли я помочь чем-нибудь?

— Да, ты мог бы откупорить бутылку вина, пока я ставлю картофель на огонь.

— Картофель от Трумпера?

— Конечно, — ответила Бекки, возвращаясь на кухню, чтобы бросить капусту в кипящую воду. После некоторых колебаний она спросила его оттуда:

— Тебе не нравится Чарли, не так ли?

Гай налил в стаканы вина, но либо не слышал ее вопроса, либо не захотел отвечать.

— Чем ты был занят сегодня? — спросила Бекки, возвратясь в гостиную и взяв предложенное ей вино.

— Укладкой бесчисленных чемоданов к завтрашнему отъезду, — ответил он. — В эту кошмарную страну надо брать с собой все в четырехкратном количестве.

— Все? — Бекки сделала глоток вина. — Уму непостижимо.

— Все. А ты чем занималась?

— Поговорила с Чарли о его планах взятия Лондона без объявления войны, опровергла взгляд на Караваджо как на второсортного художника, выбрала немного шампиньонов и сделала у Трумпера такую крупную покупку, как эта. — С этими словами она положила половину дыни на салфетку перед Гаем, а другую половину взяла себе, в то время как он наполнял стаканы.

Чем дольше продолжался ужин, тем острее чувствовала Бекки, что это последний вечер, который они проводят вместе перед трехлетней разлукой. Они говорили о театре, полке, проблемах Ирландии, даже о ценах на дыни, но только не об Индии.

— Ты в любое время можешь приехать и повидать меня, — проговорил он, наконец снимая табу с этой темы и наливая ей очередной стакан вина.

— Всего один день пути, ты думаешь? — сказала она, убирая освободившиеся тарелки и унося их на кухню.

— Подозреваю, что даже такое станет возможно в скором будущем.

Гай вновь наполнил свой стакан и затем открыл бутылку, принесенную с собой.

— Что ты имеешь в виду?

— Авиацию. Алкок и Браун совершили же беспосадочный перелет через Атлантику. Так что теперь очередь за Индией.

— Я, наверное, полетела бы даже на крыле, — сказала Бекки, возвратившись из кухни.

Гай рассмеялся.

— Не переживай, три года пролетят как одно мгновение, и, как только я вернусь, мы сразу же поженимся. — Он поднял свой стакан и наблюдал, как она пьет.

Некоторое время они молчали.

Бекки поднялась из-за стола с чувством легкого головокружения.

— Надо поставить чайник, — сказала она.

Вернувшись назад, она не заметила, что ее стакан был вновь полон.

— Спасибо за чудесный вечер, — услышала Бекки слова Гая и забеспокоилась, решив, что он, по всей видимости, собрался уходить.

— Боюсь, что пришло время заняться мытьем посуды, поскольку прислуги у тебя нет, а я своего денщика оставил в казарме.

— Нет, не беспокойся об этом. — Бекки икнула. — В конце концов, я могу потратить целый год на то, чтобы все перемыть, затем еще год, чтобы вытереть, и еще год, чтобы расставить по своим местам.

Смех Гая был прерван свистком закипевшего на кухне чайника.

— Это не займет и минуты. Почему бы тебе не налить себе коньяку? — добавила Бекки, отправляясь на кухню, где она выбрала две чашки без трещин. Когда она вновь вернулась с чашками, наполненными горячим и крепким кофе, ей показалось, что свет в гостиной был немного притушен. Поставив их на столик рядом с диваном, она сказала:

— Кофе такой горячий, что мы сможем его пить лишь минуты через две.