Прямо в сердце

Стало обидно. Слезы защипали глаза, но я сдержалась, выравнивая дыхания. Зная себя, я вполне могла и разораться в ответ или напротив, разрыдаться навзрыд.

Видимо, Шевцов понял, что перегнул палку. Хотел было шагнуть ко мне, но я подскочила с кресла и выставила руки в защитном жесте.

- Не надо, – сказала я, но руки убрала. – Не надо. Предложила Моргунова – гинекология. Часто с ней сотрудничаем, когда я работаю на скорой. Предложил Губко – травматолог, с ними тоже сложились хорошие отношения. Предложила Романова – сказала, что если я захочу, поможет переквалифицироваться на педиатрический. Предложил Ломако…

- И над его предложением думаешь? Жир из жопы откачивать? Это предел твоих мечтаний? – уже спокойным голосом спросил Роман Юрьевич.

Он начал расхаживать по кабинету. Метаться, как загнанный зверь по клетке, но на меня больше не смотрел.

- А чего ты сама хочешь? – он наконец остановился напротив меня. – Чего хочешь ты?

Я молчала и только смотрела на мужчину напротив.

- Чего ты сама хочешь, Лера? – спросил он, кладя руку мне на плечо. – Кем ты хочешь быть?

- Я не знаю, – честно ответила я. – До выпуска еще больше полугода…

- Ты же знаешь, что с февраля все отделения будут подавать списки на целевую квоту? В том числе и на ординатуру. До этого времени тебе нужно определиться.

- Кроме кардиологии, я ничего толком не видела. Я все время была с вами, а по остальным предметам закрывала лишь необходимый минимум часов.

Шевцов дернулся, как от удара.

- Я понял тебя, – он сел за свой стол и скрестил руки на груди. – Давай так. Я тебя не зря столько времени готовил. Честно говоря, надеялся, что ты окажешься более благодарной… Но я тебе это говорю не для этого. В общем, я не зря тебя столько времени натаскивал на кардио. Естественно, рассчитывая, что ты пойдешь ко мне в ординатуру, поэтому место будет за тобой, но до конца января прошу тебя определиться, потому что иначе место уйдет к другому. У нас много заявлений о квоте, поэтому я прошу тебя не затягивать с выбором.

- И это все? – я с облегчением выдохнула, естественно, я боялась более серьезных санкций за мой поступок.

- Конечно, Валерия, – он посмотрел на меня долгим пронзительным взглядом. – Теперь у вас есть как минимум два месяца на то, чтобы определиться с дальнейшей специализацией. Я на вас более давить не буду.

Мне стало не по себе от его официоза.

- Я больше вас не задерживаю, – сказал он и взял в руку какую-то выписку, а потом и вовсе указал взглядом на дверь.

- А как же разбор вчерашней ситуации. Пациента-то я спасла, но вы сказали, что я действовала не совсем верно в той ситуации.

- У вас есть непосредственный начальник станции скорой помощи, он сможет вам объяснить, что пошло не так.

- Хорошо, – только и смогла сказать я, продолжая стоять как приклеенная к полу.

- Вы можете идти. Я вас больше не задерживаю, – сказал он и вновь склонился над бумагами.

- Лер, – меня потрясли за плечо, но я упрямо скинула руку. – Лерка… На пару опоздаешь. Вставай. – Я проворчала в ответ, но внутреннее сопротивление преодолела и все-таки поднялась с постели.

На первую пару я шла как на эшафот, учитывая, что последние годы я летела на пару к Шевцову как на праздник.

У кабинета еще толпился народ, но Роман Юрьевич предусмотрительно оставил дверь открытой.

- А чего за столпотворение? – спросила я у старосты.

- Шевцов заставил всех вспоминать первый курс. Заставил всех вспоминать латынь, – вздохнул долговязый Вадик. – Запускает тех, кто вспомнит хоть одно словосочетание, связанное с медициной.

- Ого. Серьезно, – сказала я. – Дай я попробую. – Я протиснулась вперед и кашлянула привлекая внимание сидевшего за столом Шевцова. Мне он ничего не сказал, лишь кивнул, чтобы я начинала.

- Diagnosis bona – curatio bona (хороший диагноз – хорошее лечение), – отрапортовала я, занося ногу, чтобы переступить порог.

- Это уже было, Валерия. Мое условие – никаких повторений, – отрезал он и вновь уткнулся в бумаги, а у меня засосало под ложечкой.

- Hic locus est, ubi mors gaudet succurrere vitae (здесь место, где смерть помогает жизни), – повторила я попытку. Он на некоторое время задумался.

- Такого не было. Проходите.

Я вошла в кабинет, проходя мимо учительского стола. Села за первую парту и посмотрела на личного тирана. Который, собственно, на меня не обращал никакого внимания.

- Господа студенты, напоминаю, что те, кто не справится с заданием до начала пары, рискуют остаться за дверью, – сообщил он, не отрываясь от бумаг.

Студенты за дверью зашушукались. Все знали, что неявку на пару к Шевцову смело можно рассматривать, как недопуск к экзамену.

Посыпались различные варианты, начиная от Homo sapiens (человек разумный), заканчивая Hygiena – amica valetudinis (гигиена - подруга здоровья), но в итоге вся наша группа оказалась в аудитории, прикрыв за собой дверь.