Прямое серебро

— Давай я расскажу тебе об одном из моих первых заданий, Рэгс… В качестве командира, как ты понимаешь. Лесной район, на Фолионе. Я вёл отряд гирканцев из десяти человек. Нам сказали, что там чисто. Но это было не так. Я потерял семь человек. Семьдесят процентов потерь. Я ненавидел себя за это, но сохранил звание. Октар знал, что я просто попал в передрягу. Такое случается. Рано или поздно с этим сталкивается любой гвардеец. А когда ты командир, кажется, что это имеет ещё большее значение. Ты всё сделал правильно. Тебе просто не повезло.

Рэглон кивнул, но всё ещё казался встревоженным. — Я просто ненавижу отвечать за…

— Смерти?

— И ошибки…

Гаунт помедлил. — Рэглон, это твоя первая реальная проверка как командира. Пока не было ни сражений, ни других заданий. Истина – это испытание. Если всё пошло наперекосяк, как ты и сказал – пусть. Но если ты кого-то покрываешь – это другое дело. Если ты хочешь быть офицером в моем полку, тебе нужно с самого начала иметь дело с правдой. Итак… ты хочешь рассказать мне ещё что-нибудь?

— Командовал я, сэр.

— Ты. Но кто всё-таки облажался?

— Я. Потому что я командовал.

— Сержант, отличительной чертой хорошего командира отряда является то, что он или она распознаёт слабые места и обращает на них внимание вышестоящего офицера. Командир принимает и переносит это, во всех смыслах. Одному фесу известно, с какой болью тебе предстоит жить. Если ты знаешь своё «слабое звено», расскажи мне об этом сейчас.

Рэглон вздохнул. — Я думаю, мы в любом случае столкнулись бы с налетчиками, хотя мне сказали, что разведчик Сут действовал на упреждение. Я позволил себе находиться слишком далеко в колонне. Насколько я понимаю, нас раскрыли из-за действий рядового Костина.

— Каким образом?

— Он пил при исполнении служебных обязанностей, сэр. Он выдал нашу позицию, не соблюдая надлежащую скрытность. Гаунт кивнул и поднялся на ноги.

— Ради Бога-Императора, сэр! — застонал Рэглон. — Не надо!

— Сержант Адаре, да упокоит Император его душу, в прошлом году сообщал мне о неосмотрительном пьянстве Костина. Адаре должен был отреагировать на это. Я должен был отреагировать на это. По крайней мере, мне следовало предупредить тебя об этом, когда ты принимал командование Семнадцатым. Это мой промах, и промах Адаре, случившиеся задолго до твоего. Но прежде всего, это вина Костина.

— Сэр…

— Говори.

— На выходе из окопа я лишился половины взвода. Прошу, не сокращайте количество выживших.

Гаунт положил руку на плечо Рэглона. — Выполняй свой долг и ни о чём не сожалей. А я позабочусь о своём. Рэглон, из тебя получится первоклассный командир взвода.

Гаунт зашагал через мельницу. Его догнал Мколл.

— Сэр?

— Минуту, Мколл.

Гаунт добрался до тёмной ниши в рокрите, где лежал Костин. Дорден менял повязку на искалеченной руке солдата.

Доктор поднял глаза и сразу всё понял по мрачному лицу Гаунта.

— Нет, — сказал он, вставая. — Нет. Ни за что, Гаунт. Только не сейчас. Он наполовину истёк кровью, и последние двадцать минут я потратил на то, чтоб спасти ему руку.

— Мне жаль, — сказал Гаунт.

— Фес, нет! Нет, я сказал! Я не буду стоять в стороне, глядя, как ты это делаешь! Где твоё фесово сострадание? Я уважал тебя, Гаунт! Я бы последовал за тобой на край света, потому что ты не был похож на других! Это дерьмо на станции сортировки… это я понял! Я ненавидел тебя за это, но простил! Но только не повторяй всё снова.

— Значит, он признался тебе?

— Он выговорился, — Дорден посмотрел на Костина, — рассказал мне обо всём. Он подавлен. Раскаивается. Скорее всего, он на грани самоубийства.

— Самоубийство – это не вариант. Его промашка стала причиной смерти нескольких Призраков.

— И что? Ты пристрелишь его?

— Да, — произнёс Ибрам Гаунт.

Дорден встал перед Костином. — Тогда заодно и меня. Давай же, ублюдок. Сделай это.

Гаунт вытащил болт-пистолет из кобуры. — Отойдите, доктор.

— Не отойду. Фес, я даже не двинусь с места.

— Отойдите, доктор, или я заставлю Вас отойти.

Дорден подался вперёд, встав на цыпочки, так что его глаза оказались на уровне глаз Гаунта. — Застрели меня, — прорычал он. — Давай. Я ослушался приказа. Если Костин заслуживает пули за нарушение твоего приказа, то я тоже. Так что стреляй. Или пусть все увидят, какой ты непоследовательный лидер… одно правило для одного, другое – для другого.

Гаунт не моргнул. Он медленно поднял болт-пистолет, пока дуло не упёрлось в кадык Дордена.

— Вы создаёте ненужные проблемы, доктор. Вы – основополагающий элемент Первого, от которого зависят все остальные. Люди любят Вас. Считаю, что мне повезло считать Вас другом. Но если Вы выбираете стоять на своём, мне придётся Вас застрелить. Это мой долг. Мой долг перед Гвардией, Воителем и Богом-Императором Человечества. Я не могу делать исключений. Ни для Костина. Ни для Вас. Прошу Вас, доктор… отойдите в сторону.

— Не отойду.

Гаунт немного приподнял болтер, так что Дордену пришлось запрокинуть голову. — Пожалуйста, доктор. Отойдите в сторону.

— Нет.

— Мы отражения, Толин, ты и я. В зеркалах войны. Я разбиваю их. А ты собираешь по кускам обратно.