Прямой эфир

– Хотя, что я говорю, – спохватилась девушка. – Сама, как дура, влюблена в человека, которому до меня никакого дела нет. – Она смахнула накопившиеся слезинки и разулыбалась, забавно шмыгая покрасневшим носом. – Знаешь, а я тебя из офиса выпущу. Пусть хоть кому-то в любви повезет!.. У меня же ключ от пожарной лестницы хранится. И если там открыт проход в другое крыло здания, ты через соседний подъезд выберешься. Давай скорее – на охрану сильно давят. Как только наш юрист приедет, они сразу откроют…

Такси на остановке не было. И людей не было – час пик после рабочего дня уже спал. Только возле ларька маячили двое мужчин. Один, похоже, был сильно пьян. Второй то и дело поправлял товарищу шарф.

Андрееву позарез необходимо было такси. Ему до сих пор казалось невозможным, что удалось разгадать головоломку Марка и улизнуть от ОМОНа. Стас отряхнул левый бок пальто от пыли, которую нацеплял на себя, пробираясь заброшенной и неосвещенной пожарной лестницей. Победителем он себя не чувствовал, сейчас заботило другое. Во сколько отправляется вечерний поезд на Москву? Он не представлял, как на огромном перроне сумеет отыскать Настю. Но собирался решать проблемы по мере их поступления. Сейчас надо было поймать машину.

Рядом с киоском остановилась темно-зеленая «Волга».

– Минералки бутылку возьму! – предупредил водителя пассажир, оставив открытой дверцу.

У Андреева заверещал мобильник. Но достать телефон Стас не успел. В следующее мгновение тот пьяница, что поправлял товарищу шарф, схватил его сзади за руку и резко выкрутил ее. Андреев согнулся пополам от неожиданной боли. Пассажир «Волги», собиравшийся купить минералку, жестко схватил Стаса за шею, та хрустнула острой болью, и впихнул его головой вперед на заднее сиденье машины. А тот, который притворялся совсем пьяным, плюхнулся с другой стороны. Машина сорвалась с места. Его скрутили так ловко, что даже окажись на остановке люди, они ничего бы не поняли.

Андреев оказался стиснутым между двумя здоровяками. «Отставные менты, матерые, лет по сорок пять», – вспомнились ему слова Марка. «Куда везут?» – металась в голове единственная растерянная мысль. Он попытался унять дикий страх, начавший колотить его тело крупной дрожью, и почувствовал лютую тоску…

29

Женщина следователь выглядела донельзя уставшей. Судя по обрывку разговора, который долетел до Стаса, когда она на минуту задержалась в дверях кабинета – весь день, с самого утра у нее занял выезд на какое-то убийство. А на ночь глядя, ей придется заниматься Стасом Андреевым.

– В нехорошую историю вы попали, Станислав Дмитриевич! – начала она без предисловий, усевшись за стол напротив Андреева и продолжая копаться в своем портфеле.

– Я это уже понял, – негромко признался Стас. – Представьтесь, пожалуйста, ведь это положено?

– Старший следователь Гуляева, Елена Николаевна, – равнодушно представилась она, выудив из портфеля пачку тонких сигарет «Вирджиния слимз» и дешевую одноразовую зажигалку. – Вы понимаете, что замешаны в деле, связанном с убийством, и обязаны давать показания?

Андреев с тайной завистью смотрел, как она закуривает. Но попросить сейчас сигарету – значит дать слабину. Он отходил от ужаса, пережитого в машине. Что бы у него теперь ни спрашивали, он испытывал облегчение, того самого рода, которое испытывает приговоренный к смерти, которому отменили приговор.

Это чувство пришло, когда он, стиснутый с двух сторон дюжими операми, обнаружил, что «Волга» с затененными стеклами выруливает куда-то в центр района. До этого было несколько минут дикого страха. Когда мельтешили в голове две жуткие картины: или вывезут за город убивать в лесу, или в подвале какой-нибудь стройки начнут ломать руки и ноги. Паническое бессмысленное гадание было единственным, на что способна оказалась его голова в тот момент. И еще очень захотелось жить. Любой ценой. Даже с переломанными руками и ногами.

Поэтому, когда машина остановилась просто у районного отдела милиции, все последующее уже казалось ему счастливым сном. Не важно, что грубо выпихнули из машины. Неважно, что бесцеремонно обыскали, обшарив карманы, задрав рубашку и вытащив брючный ремень. Неважно, что ничего не объясняли.

После пережитого страха смерти унылые милицейские коридоры казались праздничным дворцом. Хотя, судя по тону следователя, расслабляться не стоило. Стас лихорадочно твердил про себя, что попал в серьезную переделку, он здесь один среди врагов, и щадить его никто не собирается. Но все равно был счастлив, и ничего не мог с собой поделать.

– Я имею право позвонить по телефону? – спросил Стас, не отрывая глаз от того, как старший следователь Елена Николаевна глубоко затягивается сигаретой.

– Давайте мы сначала с вами побеседуем без протокола, – улыбнулась она. – Не будем торопиться. Может быть, все это недоразумение? Курите, кстати… – и следователь подвинула Стасу сигареты.