Прямой эфир

– Ты в Москве быстро найдешь себе кого-нибудь еще. А мне, как Аленушке ждать тебя у открытого окна? – возразил Стас.

– Ну, и что?! – взметнулась Настя, уперев локти ему в грудь, от чего стало больно. Но ее лицо со свесившейся челкой склонилось над ним, так Стас готов был терпеть сколько угодно.

– Какая разница? Да, я кошка! Которая гуляет сама по себе. Но я же всегда возвращаюсь туда, где мне хорошо. Я ведь говорила, что кое в чем ты вне конкуренции…

«Рано или поздно, появится кто-то, с кем ты научишься кончать еще сильнее, – подумал Стас. – А здесь вся моя жизнь».

Но вслух сказал другое.

– Мы так и будем валяться прямо на полу, или переберемся на кровать, и продолжим грешить?

– Хочу грешить! – вскочила Настя, и запрыгала по комнате, на ходу стаскивая приспущенные колготки. – Ты дашь мне свою рубашку?

Дальше они сидели на кровати друг напротив друга. При свете телевизора с отключенным звуком отхлебывали шампанское. Потом снова занялись любовью. На этот раз медленно и старательно. Оба понимали, что другой ночи у них не будет. Изводя друг друга всей нежностью, на которую оказались способны. А потом пришлось включить громче звук телевизора, чтобы Настины крики не перепугали соседей за стенкой.

Утром, пока она долго плескалась в душе, Стас на кухне сварил две чашки крепкого кофе, и ждал ее, машинально зевая. Не чувствовал ни боли, ни тоски от предстоящего расставания. Под утро в душе поселилось безразличие. Он просто ждал того, что должно случиться. Сейчас Настя уйдет навсегда. Ему самому собираться в редакцию часа через полтора. Они почти ничего не говорили утром. Молчания было вполне достаточно.

Взяв чашку кофе, Настя не сразу села к нему за стол, а еще долго смотрела в окно. Так пристально, как будто внизу, в заснеженном, неопрятном городском дворе могло быть что-то интересное.

– В воскресенье я снова буду вести эфир «Скандала», – заговорил Андреев.

– Эт-то уже без меня, – с небольшой паузой произнесла Настя. – Чертов поезд только вечером. Надо еще дожить до него, – пожаловалась она, глядя прямо в глаза.

Надо бы сказать что-нибудь подбадривающее, подумал он. Типа «там все наладится, и будет отлично», или «держи хвост пистолетом». Но ничего не смог выдавить из себя вслух. «Все-таки настоящего мужества тебе не достает», – посетовал Стас.

– На прошлой неделе я сделала аборт, – внезапно призналась Настя. – С тех пор так паршиво.

– Как это?… – начал было Стас, но она его прервала.

– Не надо об этом. Что сделано, то сделано. Пантелеевич помог. Все прошло нормально. А вспоминать тошно.

Стас сидел напротив нее и силился сказать что-нибудь. Но не получалось. Все стало ненужно и бесполезно.

– У меня остались две последние таблетки «тазепама», это транквилизатор, – встрепенулась Настя. – Соседка из общаги дала. Он расслабляет, и забываешься немного. Хочешь, поделимся? Я дотяну нормально до поезда.

Она полезла в сумочку, долго ворошила в ней груду каких-то мелких предметов. Наконец, вытащила почти выпотрошенную пластинку, таблеток оставалось всего две. Настя выдавила их на ладошку, и протянула одну Андрееву. Свою тут же проглотила. Стас отложил таблетку на стол.

Еще минут пять они сидели вместе на кухне. От попыток заговорить становилось только хуже. Но и молчать, глядя друг на друга, стало невмоготу. Она вздохнула, и сказала.

– Ну, я пошла…

В прихожей, Настя быстро ткнулась губами в его щеку, – не поминай лихом, – и выскользнула за дверь.

Проводив ее, Андреев сразу же выглянул в окно. Вот Настя выходит из подъезда, идет вдоль дома, свернула за угол. На столе оставалась еще теплая чашка недопитого ею крепкого кофе. Рядом маленькая таблетка, оставленная для него. «Тазепам» начнет действовать через полчаса – и станет не так тяжело – обещала она. Покрутил таблетку в пальцах, и отшвырнул.

Если прямо сейчас быстро выскочить на улицу – Настю можно догнать! Пару минут она еще простоит на остановке, пока подъедет автобус или маршрутка. Ее можно попытаться вернуть!

Стас ринулся в прихожую, где запрыгал на одной ноге, натягивая ботинок. В комнате громко заверещал мобильник. Ботинки можно не зашнуровывать – от подъезда до остановки сотня метров… Андреев уже сунул руки в рукава пальто и начал открывать замок, но остановился.

Судя по мелодии, которой надрывался телефон, звонила Светка Иванкова. Она не станет тревожить в такую рань по пустякам. Стас отпустил ручку уже открытой двери. Проскочил в ботинках в комнату. Схватил телефон.

– Приезжай скорее! – выпалила Светка. – Сенсация!.. Арестовали Семеныча!

28

Сенсация – самая желанная добыча журналиста, но ее долго не удержать в одних руках. Даже если изначально еще никто не знает, счет времени идет на часы и минуты.

Большая сенсация – как вода, напирающая на плотину. Сначала пробьется тонкой струйкой через первую маленькую щелку, или плеснет через край. Брызнет в одном, втором, третьем месте. Наконец прорвет плотину, и оглушительный вал информации хлынет на людей.