Прямой эфир: В кадре и за кадром

но заскучал. Ему не хватало общества парней-опера-

торов, мужских вечерних посиделок в операторской

комнате, компании множества красивых женщин, а главное — ему не хватало студии, которую он так

любил. Позднее мы пытались несколько раз строить

телевизионные студии: на телецентре, в университе-

те, и даже в офисе. И каждый раз что-то было не так.

Ему хотелось размаха и, главное, хорошего света

и оптики, чтобы создать картинку своей мечты.

И все же справедливость восторжествовала — те-

перь он имеет возможность работать в самых раз-

ных студиях, где много хорошего света и высокие

потолки.

Руководители различных региональных телеком-

паний кладут к его ногам фактически все возможно-

сти, которые имеют. Он входит в новые помещения

в окружении влюбленных в него операторов и ин-

женеров, и уже через час картинка становится сов-

сем другой. Исчезают ненужные детали, появляются

крупные планы, переставляется мебель, и возникает

ощущение настоящего телевизионного чуда, когда

нет ничего лишнего.

Я не могу сказать, что с ним легко. Я могу сказать, что с ним интересно и надежно. Мы ссорились, когда

работали в одной связке. Мы достаточно часто имели

разное представление о том, как должен выглядеть

наш телевизионный сюжет. Но быстро сходились

на том, что можно сделать несколько вариантов и за-

тем в монтажной выбрать лучший. Мы уважали мне-

ние друг друга и не боялись лишней работы. И это

прекрасный вариант сотрудничества двух равных

профессионалов.

НИНА ЗВЕРЕВА 76

Помню, как я позвонила Сладкову в тот день, когда

его избрали членом Академии Российского телевиде-

ния. Он изо всех сил делал вид, что ему на самом деле

все равно. Но его шикарный бас дал слабину, и голос

звучал непривычно глухо. Не верьте операторам, ког-

да они говорят, что у них нет амбиций. Просто у них

иные амбиции. Мы ищем слово, а они ищут картинку

и всегда готовы биться за возможность показать мир

именно таким, каким они его видят.

Мне повезло с напарником. Он настоящий мастер

и хороший друг. И я до сих пор после нового тренин-

га, после новой книги жду его рецензии и волнуюсь

точно так же, как тогда, более 25 лет назад, когда мы

выходили из шумного автобуса и оставались вдвоем.

Первый ученик

Однажды мы с журналистом Георгием Молокиным

и оператором Михаилом Сладковым объявили на-

бор желающих в школу телемастерства. Невероятно, но факт — кандидатов в студенты оказалось более

пяти тысяч человек!

Это было в 1992 году, когда профессия журналиста

воспринималась как подарок судьбы. Доверие зри-

телей — полное, поле для деятельности — весь мир, запретов — никаких.

Первый этап отбора Молокин взял на себя. Он рас-

сматривал фотографии претендентов и зачитывал

вслух отрывки из эссе «Почему я хочу работать на ТВ».

Это было настоящее шоу, учитывая чувство юмора

Молокина. Далее я взяла оставшиеся работы и «зару-

била» те из них, которые были написаны с большим

количеством ошибок.

Третий этап был очным. В студию набилось более

800 человек, некоторые — с папами и мамами. Мы

позвали на подмогу Александра Любимова, он при-

ехал с энтузиазмом, отложив все дела.

НИНА ЗВЕРЕВА 78

Через два дня собеседований у меня возникло

стойкое подозрение, что блестящая пара моих парт-

неров выбирает претендентов (а точнее — претен-

денток) прежде всего по внешним качествам. Во-

первых, Молокин с Любимовым устали, а во-вторых, их очень интересовали красивые девушки.

Меня часто подводила излишняя серьезность и ще-

петильность — генетическое наследство от родите-

лей, я возмущалась их поведением, но сделать ничего

не могла. Уже тогда я понимала, что моя школа — это

всерьез и надолго, возможно, это важнее, чем рабо-

та на ТВ, как впоследствии и случилось. Предельно

осторожно я стала приглашать «забракованных»

кандидатов и кандидаток на повторные интервью.

Они выглядели побитыми котятами и не смотрели

мне в глаза. Но на вопрос «Зачем вам работа на ТВ?»

многие из них отвечали неожиданно эмоционально

и уверенно. Смысл самых разных формулировок был

один — хочу и буду, даже если вы меня не возьмете.

Особенно раздражал молодой паренек по имени

Шурик — так он представился (позднее выяснилось, что его зовут Алексей Семенов). Он не подходил даже

по возрасту, то есть был моложе 18 лет. Он не знал

ответа ни на один коронный молокинский вопрос: назовите десять режиссеров, назовите десять лучших

мировых фильмов, назовите десять… и так далее.

Мы отказали Шурику, но в последний день отбора

он буквально просочился через проходную и бросил-

ся передо мной на колени:

— Возьмите меня, не пожалеете!

Что-то внутри меня дрогнуло. Уже на первом за-

нятии оказалось, что он записывает внутри себя все

ПРЯМОЙ ЭФИР 79

лекции наизусть, то есть в любой момент может до-

словно повторить то, что было сказано час или пол-

часа тому назад.

Когда началась практика, он сразу оказался луч-

шим — по креативу и по исполнению.

Еще через несколько лет именно он стал автором

и режиссером программы, за которую мы получили

национальную премию ТЭФИ.

Однажды я занялась изучением списков своих

учеников, и довольно быстро выяснилось, что лучши-

ми в профессии оказываются именно те способные

люди, кто больше ХОЧЕТ, а знания приходят к ним