Прямой наводкой по врагу

Хорошую службу в училище сослужили мне очки, которые носил, никого не стесняясь, от подъема до отбоя. Они позволяли мне, близорукому, своевременно увидеть начальство и подготовиться к встрече или, если требовалось, избежать ее. Во-вторых, благодаря очкам я оказался метким стрелком. Третье, тоже очень важное преимущество давало ношение очков в учебном классе. Здесь они играли роль средства маскировки: подперев одной рукой подбородок, я мог спокойно дремать на занятиях. Других засыпающих курсантов (а ведь каждому из нас так хотелось поспать!) преподаватель «засекал» мгновенно. Вспоминаю забавную историю, случившуюся в нашем взводе. В этот день дежурным по классу был курсант Гурген Мовсесян. Когда вошел преподаватель артиллерии, Мовсесян, как положено, громко скомандовал: «Взвод, встать! Смирно!» — и затем доложил о готовности взвода к занятию. Минут через десять Гурген уснул, и заметивший это преподаватель, указывая на него пальцем, спокойно сказал: «Разбудите-ка этого». Сидевший рядом курсант локтем подтолкнул Мовсесяна, тот, проснувшись, долю секунды соображал, что происходит, затем быстро встал из-за стола и во весь голос объявил: «Взвод, встать! Перерыв!» Все захохотали, а пожилой полковник, читавший нам артиллерию, даже прослезился от смеха.

Размеренную жизнь курсантов разнообразили дежурства, наряды, караулы, походы на хозяйственные работы для училища или в помощь колхозам, а также, очень редко, посещение вечерних зрелищ в гарнизонном клубе.

Всего один раз пришлось мне нести караульную службу, но до сих пор помню, какими трудными были эти сутки из-за нарушенного режима сна. Спали по два часа с четырехчасовыми перерывами. Я караулил склад горючего в смену, начинавшуюся после полуночи. Вокруг сплошной мрак, полная тишина, ни присесть, ни расслабиться, ни словом перемолвиться.

За два часа дежурства немеют ноги (а если опереться на винтовку, тут же засыпаешь, что очень опасно: в любую минуту может появиться начальник караула или его помощник). Я тогда еле дождался разводящего со сменой. Ненамного легче было дежурить днем под палящим солнцем, глаза, почти как ночью, слипались ежеминутно.

Незабываемые воспоминания оставило дежурство нашего взвода в столовой училища. Это случилось в первые недели пребывания в Талгаре, когда изголодавшиеся «на гражданке» курсанты, несмотря на то что кормили нас в училище превосходно, по нормам мирного времени, продолжали жадно смотреть на все съедобное. У некоторых жадность проявлялась так откровенно, что это вызывало презрение остальных. (Один из моих троих соседей по столику в столовой всегда упорно ожидал, пока остальные снимут с общей тарелки свои порции масла, разберут хлеб с хлебницы и насыплют себе сахару из сахарницы. После этого он хлебной мякотью тщательно вытирал оставшиеся на тарелке следы масла, высыпал в свой стакан оставшийся сахар из сахарницы, а в кашу — крошки хлеба из хлебницы.)

Дежурство по столовой начиналось сразу после ужина. Первой работой, которая мне досталась, была очистка котлов от остатков рисовой каши с изюмом. Деревянными лопатками мы соскребали со дна и стенок котлов еще теплую жирную хрустящую корочку, вкуснее которой, казалось, не было ничего на свете. Насытившись выше всякой меры, остальное укладывали в эмалированные ведра. В полночь дежуривший по кухне офицер ушел к себе домой (прихватив при этом с полкило сливочного масла, а я, случайно заметив это, не мог поверить своим глазам: офицер обворовывает курсантов!). Оставшись без надзора, мы с напарником понесли четыре ведра корочки в палаточный городок, где спали свободные от наряда курсанты нашего взвода. Тихонько, чтобы не услышали дежурные, мы пробрались к палаткам и растолкали спящих товарищей, оставив по ведру в палатке. Прошло несколько минут, и ведра были опустошены. За сутки дежурства пришлось немало потрудиться, но главным, что запомнилось, было жадное поглощение гигантского количества всевозможной еды. Последствия обжорства не заставили себя долго ждать: почти весь состав дежуривших несколько дней страдал животом.

Несколько раз по воскресеньям мы ходили в предгорные колхозы, работали всего по нескольку часов, так как много времени занимала дорога.

Дважды ходили в клуб, расположенный в восьми километрах от училища. Смотрели спектакль, главную роль в котором исполнила тогда еще молодая замечательная московская актриса Мария Бабанова. В другой раз в клубе состоялся прекрасный концерт знаменитого столичного хора под управлением Свешникова.

На фронте в эти месяцы было очень тревожно. Пал Ростов, немцы форсировали Дон, нацелились на Сталинград, рвались на Кавказ и были близки к успеху. А мы в Талгаре размеренно продолжали учебу. Вот мысли, которыми я поделился с Верой 22 июля 1942 года: