Прямой наводкой по врагу

Пришло сообщение, что тяжело ранен командир полка. К вечеру немцы уже были в километре от командного пункта полка, а наша высота оказалась полуокруженной. Ни мы, ни пехота ужина и боеприпасов уже не получили. Ночью, наблюдая вспышки ракет, я с тревогой отмечал, как заметно продвинулись немцы справа от нас. Непрерывно слушал телефонные переговоры батальона с КП полка. Перед рассветом услышал голос зам. командира полка по политчасти майора Тарасова: «Без паники, товарищи! За ночь положение полностью восстановлено!» А где-то рядом урчат немецкие танки, и видно, как невдалеке взлетают немецкие осветительные ракеты. Незаметно для себя я уснул в окопчике с трубкой у уха. Разбудил меня толчок в плечо и гневный оклик Назаренко: «Младший лейтенант! Немцы!» Я вскочил, было совсем светло. Николай молча указывает на овраг. Там, метрах в 150 от нас, спокойно идут трое фрицев. Разворачиваем пушку, Тетю ко в с Исмайловым готовят выстрел бронебойным, других нет. Стреляем. Немцы прячутся в ближайший куст, но мы их видим и следующими снарядами накрываем точно. Почему-то совсем тихо впереди, и телефон молчит. Назаренко идет искать обрыв и сразу же возвращается: «Да там никого уже нет!» Ситуация стала драматической...

Отправляю Тетюкова за передком, его нет минут пятнадцать, возвращается очень серьезный: передка с лошадьми на месте нет, а немцы уже недалеко от КП полка, там слышна перестрелка. Снимаем с орудия панораму, вынимаем затвор, бросаем его в ровик и засыпаем землей. Теперь, озираясь по сторонам, короткими перебежками опускаемся в долину и добираемся до здания, где располагался КП. Совсем рядом трещат автоматы. Никого из полкового начальства не видно, несколько солдат поодиночке проходят мимо усадьбы и скрываются в кустарнике. Мы следуем за ними. Впереди луг, на котором, как островок, стоит группа густых кустов, до нее метров тридцать. По одному достигаем «островка», здесь человек двадцать наших, солдаты, офицеры, вижу майора Тарасова. Все вокруг серьезные, разговаривают вполголоса. Пробираюсь к противоположной стороне «островка», выглядываю из кустов, и... душа уходит в пятки: метрах в пятидесяти от меня стоят два немецких танка, между ними метров семьдесят, башни танков смотрят друг на друга. Изредка по кустам откуда-то стреляют из автоматов. Со стороны танков появляется советский солдат, подходит к нам и передает ультиматум: «Если не сдадитесь, немцы через пять минут раздавят всех подряд». Что делать? До следующего куста метров семьдесят, но на пути танки. Все-таки кто-то бросается в просвет между танками, за ним другой, третий. Вот побежал Тарасов, выждав несколько секунд, делаю рывок и я. Бегу, чуть согнувшись, сердце колотится от волнения и страха. Вдруг, когда я был совсем рядом с танками, потрясающей силы удар свалил меня с ног, запахло гарью, почувствовал сильную боль в правом бедре. Прижал рукой место ранения и лежу, не шевелясь, в ужасе оттого, что теперь не смогу уйти от плена. Впереди негромко стонет Тарасов: «Братцы, не бросайте!» Постепенно начинаю соображать: взрыва-то не было, видимо, меня ударило комком спекшейся земли. Осторожно отнимаю руку от бедра и бросаю взгляд на ладонь — сухая! Смотрю вперед, а недавно стонавший Тарасов вдруг вскочил и помчался к кусту, до которого уже совсем недалеко. За ним рванул и я, бежал почему-то с трудом. Уже лежа в кусте, обнаружил, что оторван на пятке подбор моего правого сапога, наверное, это от удара другим комком. Оторвал шлепавший подбор и добежал до кустов на краю луга, здесь была группа наших, а метрах в трехстах начиналась глубокая балка, по которой текла речушка — приток Миуса.

На открытом лугу перед балкой сотни наших солдат, это те, кто еще вчера воевал на высотах. Оглядываюсь на противника — с обоих танков почему-то одна за другой взвиваются сигнальные ракеты, а сами танки пятятся в разные стороны. Смотрю вверх — на нас пикируют «юнкерсы». Все пространство перед балкой — кромешный ад, редкая бомба не находит жертвы. Уцелевшие бегут к балке в надежде укрыться под обрывами. Появился Тетюков с панорамой в руке, он и другие застрявшие рядом с усадьбой дождались начала бомбежки, когда танки разъехались, открыв путь сюда. Мы вместе добегаем до балки, минуя по пути много трупов и падая всякий раз, когда слышим свист очередной бомбы. Вот уже и речка, на ее поверхности вздувшиеся до размеров бегемота конские трупы,а в это время очередная девятка пикировщиков выбрала целью вход в балку. Бомбы рвутся совсем рядом. Страх толкает под обрыв, в воду, рядом с убитым конем. Но вот бомбежка кончилась, отряхиваемся от воды и вместе с другими уцелевшими медленно идем в сторону, где раньше находились наши тылы. Помогаем раненым, встречаем несколько однополчан. Наконец появляются организованные группы солдат и офицеров, занимающие оборону. Встречные рассказали, что сюда прибыл заградотряд. Началась сильная гроза, теперь, слава богу, бомбить не будут.