Прямухин: Особенности Национальной Магии

Выглядел он так же, как и Брусника. Зелёная кожа, узоры по телу, вот только вместо волос и бороды мох. А ещё то тут, то там из его тела торчали молодые зелёные веточки с красными ягодами. На вид – клюква. На вкус – ну его нахуй, я это пробовать не собираюсь.

За спиной у толстого, в тени, стоял ещё один мужик. Высокий и сгорбленный. Нос крючком, глаза впалые, короче говоря, обычная злодейская рожа. Тело у него по цвету было скорее ближе к бурому или коричневому. Волосы тоже. А вместо ягодок на плечах росли гроздья древесных грибов… этих… забыл, как они называются, их ещё в чай заваривают.

Справа и слева от толстого стояли охранники – молодые подкаченные парнишки с заострёнными палками. В волосах у правого распустились белые цветочки земляники, а у левого из подмышек торчали берёзовые серёжки.

И все как один голые. Может, мне тоже раздеться?

- Мохобор, - сказала Брусника. – Отец мой. Я привела в деревню человека.

Толстый тут же распахнул глаза и уставился на меня.

- Зачем? – спросил он.

- Он спас меня от химеры.

- Вот как?

- Да. И я думаю, что он может быть тем самым Избранным.

- Избранный! – тёмный хрен за спиной Мохобора неприятно хмыкнул. – Детские сказки! Брусника, как долго ты будешь верить в этот бред? Никакого Избранного нет и не будет. Ради чего, скажи мне, ты поставила под угрозу безопасность всей деревни? Вождь, - он обратился к Мохобору, - чужака нужно казнить. И немедленно.

- Нет! – вступилась за меня Брусника. – Для начала мы должны испытать человека!

- Должны кому? – тёмный мерзко хихикнул. – Старому маразматику, который умер десять лет назад и напоследок напророчил нам дружбу с людьми? Не будет у нас дружбы с людьми! Никогда не будет!

- Ты не можешь говорить за всех, Чага!

Ну точно! Чага. Так эти грибочки и называются…

- Да, Чага! – вмешался я в разговор. – Пошёл ты нахуй! Уважаемый Мохобор, - я перешёл на спокойный, по-свойски доверительный тон, - ну ты погляди на его рожу-то. Весь какой-то угловатый, мрачный. Это же каноничный злой визирь из сказки. Таких нельзя слушать. Он же наверняка метит на твоё место. Я тебе бля буду, он тебя отравит, дочку оприходует, обложит деревню налогами и будет жрать детей. Да, Чага, сукин ты сын!? Верно говорю!? Будешь детей жрать!?

- Что ты себе…

- Рот закрой!

- Да как ты…

- Нахуй, говорю, иди! Мохобор, - и вот я снова весь из себя дружелюбие, - не дури. И напомни-ка, что там по вашим традициям причитается Избранному?

Надеюсь, что неограниченная власть над племенем этих дриад.

- Хм-м-м, - Мохобор нахмурил кустистые мохо-брови. – Если моя дочь говорит правду, - пробасил он, - то ты действительно заслуживаешь пройти испытание. И если ты действительно тот самый Избранный, о котором говорил наш покойный провидец, тогда ты получишь многое. Очень многое.

- Мохобор, дружище, - я хотел было шагнуть к вождю и похлопать старика по плечу, но поймал на себе взгляд охранников и передумал. - Много – это абстракция. А мы ведь с тобой деловые люди, верно? Навали конкретики. Скажи, что именно получит Избранный?

- Избранный станет новым вождём клюкволюдов.

Отлично. А вот и моё пушечное мясо в войне против Мутантина. Как нельзя кстати.

- Клюкволюды, - я покатал слово по нёбу. – Красиво.

- А чтобы упрочить положение Избранного в глазах племени, - продолжил вождь, - я отдам ему в жёны мою старшую дочь.

Тут из тёмного угла на свет вышла старшая дочь. Пу-пу-пу. По правде говоря, пока она не двигалась, мой глаз воспринимал её как кучу компоста. Во-первых, барышня целиком состояла из подбородков; никаких плавных линий, лишь складочки-складочки-складочки. Во-вторых, вся она была в каких-то прыщах, буграх и наростах. Ну а в-третьих, вокруг неё кружились мухи. Блядь… По ходу дела, Мохобор зачал её от лишайника.

- И как же зовут эту юную прелестницу?

- Лишайя.

А, ну точно. Тогда да. Тогда вопросов больше не имею.

- Какава красота, - я подмигнул моему суженному чудищу. – Но, может быть, лучше женить меня на младшей? Вон, на Бруснике, например. Ты не подумай только, что я харчами перебираю. Просто чувствую между твоей красавицей и Чагой какую-то неуловимую связь.

У Чаги аж брови отлетели. А вот Лишайя смутилась и начала постреливать глазками в сторону визиря.

- Какое-то волшебство, - продолжил я. – Магию какую-то любовную. Страсть, если позволите. Лишайя, девочка, ты ведь тоже всё это чувствуешь, верно?

- Ну.

Девушка смущённо опустила глазки и начала теребить одну из складочек своего живота.

- Да, - сказала она. – На самом деле чувствую.

Чага раскрыл рот и замахал руками. Ну что, сука, понял? Казнить он меня собрался, ага. Я не убийца, Чага. Мои враги живут долго. Долго и мучительно.

- Ну а в таком случае кто я такой, чтобы стоять на пути у двух влюблённых сердец!? Всё. Решено. Поженим меня на Бруснике.

- Тихо! - Мохобор поднял руку. – Слишком рано говорить о награде. Сперва испытание. Ты готов?

- Готов, - ответил я.

- Тогда выдвигаемся немедля. Соберите всех мужчин, способных держать в руках оружие! – распорядился Мохобор. – Мало ли что может пойти не так.