Пряная штучка

– Вы издеваетесь? – процедил блюститель порядка.

– Как можно? – испугалась я, вдруг осознав, что мне придется ночевать в участке в тесной камере.

– Мы просто баб хотели, – вдруг шмыгнул носом молоденький, мы вчетвером (считая коня) уставились на болтливого юнца страшными глазами, мол, закрой рот, сопливый, но того под пристальным взглядом стража понесло: – так вот мы баб хотели, а у нее только перцы оказались…

Матросов забрали утром, когда за окном стражьего участка забрезжил жиденький рассвет. В Питерборо знакомых, кроме плотника и соседа-лавочника, я завести не успела, так что взять меня на поруки было некому. Решив, что подожду прихода капитана, а там уж устрою показательную истерику со слезами и обмороком (в столице не срабатывало, но в Питерборо стражи пока непуганые), я прилегла на узкую лавку и немедленно вырубилась от усталости.

– Доброе утро, – раздалось совсем рядом.

Моментально просыпаясь, я обнаружила стоявшего возле клетки Этана.

– Пришел подать заявление, что исчезла хозяйка перечной лавки, а она отсыпается в камере, – ухмыльнулся он. – Удобно?

– Подтверди кто я! – немедленно бросилась к нему, но тут же ощутила, что правая нога затекла, и чуть не влетела лбом в толстые прутья.

– И что мне за это будет?

– Тебе не стыдно устраивать торги, когда я в бедственном положении?! – возмутилась я.

– Нет.

– Я дам тебе денег!

Этан состроил скучающий вид и сунул руки в карманы.

– Ладно, – не стала теряться я. – тебе еще нужна комната для постоя?

В глазах плотника мелькнул интерес.

– Живи, сколько надо! Спальня за тобой.

– Ты говорила, что твою лавку примут за бордель, если ты пустишь к себе двух половозрелых мужчин, – вдруг принялся на мою неслыханную щедрость упираться Этан.

– Вообще-то, я сказала одного половозрелого мужчину и одного Ирвина. Но раз мою лавку уже приняли за бордель, так почему бы не поселить ночного вышибалу?

– В предложение входит трехразовое питание?

– Лицо напополам не треснет, и пузо не отрастет? – возмутилась я.

– Готовить может Ирвин.

– То есть подмастерье все-таки будет?

– Он мало ест и почти не занимает места.

Светлый Боже, где он учился торговаться? Даже ответить нечем!

– Хорошо, Ирвин сойдет за бронзового коня, но кровать у меня одна. Вы заранее о спальных местах договоритесь, что бы потом по ночам не скандалить, – смирилась я с тем, что снова буду жить с соседями.

В столице цены на жилье были ломовые, и мне приходилось снимать крошечную квартиру вместе с подружкой Стаффи. Когда я уехала в Питерборо она занималась покупкой свадебного платья и, видимо, даже не обратила внимания на исчезновение соседки. Ни разу не написала. Впрочем, я сама оказалась так занята, что отправила единственную карточку с гравюрой городка, когда добралась до места.

– Въедете на следующей неделе.

– Завтра утром, – потребовал вконец обнаглевший плотник. – Снимать комнату в доходном доме очень дорого. Договорились?

Он протянул руку между прутьями решетки, предлагая заключить соглашение.

– Ладно, – процедила я сквозь зубы и ответила крепким рукопожатием. – Добро пожаловать.

– Почему прозвучало так, как будто ты отправила меня в известном направлении? – ухмыльнулся Этан, не собираясь отпускать моих пальцев.

– Заметно? Предлагаю чувствовать себя как дома, но не забывать, кто в нем хозяйка, и не превращать лавку в реальный дом терпимости. Другими словами, никаких женщин на моей территории! Ирвина правило тоже касается, даже если случится неслыханное, и на него кто-нибудь польстится.

Неожиданно партнерское рукопожатие превратилось в пошлое перетягивание рук, как каната, через клетку.

– Идет, но завтра подпишем договор, – в свою очередь, потребовал Этан. – Хочу быть уверен, что ты не выставишь нас со своей территории среди ночи, когда окажешься в дурном настроении.

– Я не настолько жестока, – процедила я, посильнее дергая его руку.

– Скажи это трем избитым матросам!

Когда я вернулась в лавку, то обнаружила, что ночью кто-то стащил красивую вывеску. Вместо «Пряной штучки» на ветру развивались пустые цепочки.

– Что за город мошенников и воров? – буркнула я и от души громыхнула входной дверью, даже витрины зазвенели.

Привела себя в порядок, накрасила губы поярче и вернулась в участок, что бы написать заявление о краже. При моем появлении страж, без преувеличений, вздрогнул и пытался спрятаться в туалетной комнате.

– Не пугайтесь! – королевским жестом остановила я измученного блюстителя порядка. – теперь я пришла подать жалобу на грабеж.

– Матросы оказались налетчиками?

– Матросы оказались неплохими парнями, которые умудрились перепутать увеселительный дом с лавкой пряностей, – фыркнула я, усаживаясь на стул и пристраивая на коленях ридикюль, – а вывеску у меня украла настоящая сволочь!

* * *