Пряная штучка

– Отойти от трупа! Всем! Немедленно!

– Господин страж, – дружно замахали мы руками. – Он жив. Просто наклюкался в трактире до обморока.

Но видимо, о жителях «Пряной штучки» в стражьем участке сложилось определенное, не самое лестное мнение, поэтому на слово нам никто не поверил. Мы втроем тряслись от холода и, кутаясь в куцые одежды, наблюдали, как, не снимая перчаток, страж проверял жилку на мясистой шее Гарри.

– Пульса нет! – заявил он, и отряд из четырех мрачных человек немедленно придвинулся к крыльцу, а молоденький дозорный даже вытащил из-за пояса деревянную дубинку. На конце с виду не очень-то пугающего оружия вспыхнул голубоватый огонек парализующего заклятья. Стоило дубинкой ткнуть в человека, как от мощного магического разряда он падал в страшных конвульсиях, а потом оставался обездвиженным на несколько часов.

– Вы арестованы, господа, за убийство невинного королевского подданного! – с необъяснимым торжеством в голосе воскликнул страж, ткнув в меня пальцем, как будто назначив главным из трех маньяков. Теперь весь отряд ощетинился дубинами, а одна злобно загорелась у меня прямо перед носом.

– Клянусь, господин страж, вы ошибаетесь, – пролепетала я, немедленно подняв окоченевшие от холода руки.

– Полагаете, я никогда трупов не видел, госпожа Колфилд? – осклабился страж.

Гарри резко всхрапнул и, усаживаясь на ступеньках, забормотал себе под нос:

– Светлый Божечка, помоги хорошенечко проснуться, утречком заработать… – Увидев кучу стражей, он охнул: – Я не бил витрины, мамой клянусь. А она, вообще, моя невеста!

Ошарашенные неожиданным оживлением трупа блюстители порядка глянули на Стаффи.

– Бывшая! – рявкнула та, пряча озябшие руки под мышки.

Дубинки гасли и опускались.

– Что, господин страж, трупов, говорите, никогда не видели? – прошипела я, вдруг почувствовав, что от злости перестаю мерзнуть. Хотя, может, наступила вторая стадия обморожения, когда тело начинало обманно гореть?

– Простите, госпожа Колфилд, – пробормотал он, отдавая честь.

– Светлый Бог вас прощать будет, а я завтра же подам жалобу на стражий участок за некомпетентность!

– Давайте, мы поможем его занести в дом? – вдруг любезно предложил дозорный, указав на Гарри.

– Перебьется!

После ночного приключения оказаться в кухне уже вчетвером было ужасно странно. В воздухе растекалось напряжение. Мы с Ирвином следили, как Стаффи стирала мягкой салфеткой с лица жениха засохшую кровь.

– А где мой портфель? – промычал он.

Подруга не выдержала, психанула и швырнула тряпку ему в физиономию:

– Ненавижу!

– Ну, цветочек… – промямлил он, шмыгая разбитым носом, и проводил невесту жалобным взглядом. В кухне воцарилась странная тишина.

– Гарри, тебе есть, куда идти? – вздохнула я, и когда он покачал головой, то предложила: – Можешь сегодня остаться здесь. Будешь спать с Ирвином.

Подмастерье промолчал, но позволил себе короткое покашливание, тонко намекавшее, насколько он недоволен.

– Он меня чуть не убил, – решил отбрыкнуться Гарри от совместной ночевки.

– Значит, спи с открытыми глазами, – гостеприимно посоветовала я и прежде чем вышла из кухни абсолютно серьезно попросила: – Если решите подраться из-за Стаффи, то постарайтесь не побить банки с перцем.

Не знаю, до чего соперники договорились, но спать они легли тихо. Вскоре из мужской спальни донесся знакомый медвежий храп Ирвина, а потом недовольное бормотание Гарри. Мы-то уже привыкли к звериным руладам подмастерья и научились проваливаться в сон в ту секунду тишины, когда у него замирало дыхание, но нежеланного гостя ждала незабываемо музыкальная ночь.

– Алекса, – вдруг позвала меня Стаффи, когда я, заморенная неожиданно бурной ночью, балансировала на грани сна.

– Что?

– Кажется, я влюбилась…

– Поздравляю, – пробормотала я. – Может, переедешь к Ирвину в спальню? В нашей тесновато вдвоем.

– Не мечтай!

Когда утром я спустилась на первый этаж, Гарри уже не было. Не знаю, какие слова нашла подруга, чтобы окончательно вытравить изменника из своей жизни, но если они скандалили, выясняя отношения, то точно шепотом.

* * *

– Господин почтальон!

Хотя корзина с продуктами оттягивала руки, я догнала почтальона, твердо шагающего по расчищенной от снега дороге.

– Утречка, Алекса, – пропыхтел он, выпуская в морозный воздух облако влажного пара. – Сегодня холодно.

– Да, стужа.

Холод в Питерборо был особенный, тяжелый и влажный. Несмотря на то, что Кристал Уотер находился во многих милях, прелестей приозерной зимы городок не избежал.

– Слышал, что ты вчера снова поставила стражий участок на уши? – Почтальон любил поговорить, и был известным сплетником.

– Все уже в курсе? – Я надеждой косилась на пухлую от корреспонденции матерчатую сумку с вышитым королевским вензелем. Вдруг он забыл про письмо, адресованное в «Пряную штучку», а потому снова прошел мимо лавки?

– Вчера капитан в трактире жаловался, что ты переехала, и у него спокойная жизнь закончилась, а сам-то твою перечную настойку цедил.

– Мне никаких писем не приходило? Из столицы? – не выдержала я.

– Ничего не приходило, – отрапортовал он.