Пряная штучка

– Ну ладно… – процедил Гарри, поднимаясь с колен. Отряхнул брюки, поправил пальто, словно специально тянул время, если вдруг бывшая невеста передумает и захочет броситься ему на шею. Он вытащил из внутреннего кармана очки с толстыми стеклами (похоже, боялся погибели окуляров от руки взбешенной бывшей невесты и на всякий случай припрятал) и наконец разглядел рядом со мной Ирвина.

– Вот оно, значит, как… – оскорбленно вымолвил Гарри, сжимая под мышкой бессмертный портфель. – Я, значит, с цветами, без очков и на коленях, а вы тут мальчиков-колокольчиков разводите.

– Я его убью, – тихо процедил Ирвин.

– Или он тебя, – флегматично отозвалась я.

– Не задерживайся! – рявкнула Стаффи на жениха. – Я околею, пока ты тут красуешься!

Того вынесло на улицу. Пристроив коня на столик для покупателей, подруга демонстративно задвинула засов, запирая лавку изнутри.

– Мы сегодня закроемся пораньше, – объявила она, отворачиваясь от визитера, злобно пялящегося в витрину.

– Сейчас середина дня, – заметила я.

– Тогда у нас обеденный перерыв, – буркнула Стефани и поднялась на второй этаж.

Мы услышали, как шибанула дверь в банной комнате, зашумела включенная вода. В тишине лавки разнеслись жалобные всхлипывания. Потом истерика закончилась, начался приступ ярости и полился отборный мат. Каждый раз, когда сверху неслось бранное ругательство, характеризующее предателя Гарри с какой-нибудь новой, совершенно неожиданной стороны, Ирвин болезненно морщился.

– Чего она убивается по этому увальню? – буркнул он себе под нос.

Вопрос явно был риторический и ответа не требовал. Я просто пожала плечами. Дело обычное. Когда Стефани Фостер страдала меланхолично, то ревела в три ручья, подвывая и сморкаясь в платочек, когда она страдала разъяренная, то после слез начинала костерить причину терзаний.

Дом сотрясся от нового потока ругательств, и Ирвин взбесился. Выскочил из кухни, надел пальто и, отперев лавку, куда-то сбежал. Видимо, терпеть страдания нравящейся ему женщины из-за бывшего жениха было выше сил подмастерья.

– Что ж нам так с личной жизнью-то не везет, – вздохнула я, припомнив об очередном письме, присланном Робертом накануне. Доставил послание с золотой монетой тот самый Маринованный Огурец, которого я когда-то приняла за хозяина торгового дома Палмера, даже пальто не сменил, и я вдруг поймала себя на досадной мысли, что надеялась увидеть фальшивого плотника лично.

Впрочем, через час Стаффи с Ирвином спокойно, как будто ничего не произошло, пили в кухне кофе и обсуждали новую постановку «Дюжины драконов», которую труппа собиралась репетировать в «Пряной штучке». Однако мир в перечной лавке оказался шатким и длился недолго – до второго пришествия Гарри Фишера. Случилось знаменательное событие уже ночью.

Едва мы потушили огни и улеглись, как с улицы донесся пьяный вопль:

– Стефани Фостер! Выйди! Нам надо поговорить!

По просьбе подружки я снова изменила охранное заклятье, и теперь к «Пряной штучке» не мог приблизиться не только Роберт, но и бывший жених Стаффи. Судя по всему, вернувшись к лавке, он вмазался в невидимую преграду, а потом решил перебудить руладами всю округу.

– Открой, женщина! Мы должны объясниться! Стеф, открой! – срывал голос Гарри.

Видимо, у нас с подругой была похожая карма, раз бывшие мужики пытались выяснить отношения, хрипя под окнами. Правда, в отличие от меня, брошенная у алтаря невеста даже не пошевелилась.

– Сте-е-еф! – снова возопил он.

– Тебе лучше с ним поговорить, – буркнула я, – иначе придется забирать из участка.

– Пусть идет к своей грымзе.

– Он пьян и намертво замерзнет в сугробе, – пророчески предрекла я.

– Завтра вызовем могильщиков, – буркнула Стаффи, но голос прозвучал неуверенно.

Неожиданно мы обе поняли, что на улице стало подозрительно тихо, поспешно уселись на кровати и прислушались. Ничего, ни единого звука. Неожиданно в тишине что-то тренькнуло, я вздрогнула и нешуточно напряглась:

– Он же не пытается расколотить витрину?

После неловкости с окнами Фреда, я оплатила заклятье, не позволяющее побить в «Пряной штучке» витрины. Стекла были защищены, но при достаточном усердии, умении, а главное, знании, в какую точку бросать камень, магия отступала.

Прозвучал плюхающий звук, и снова стекла обиженно задребезжали.

– Он правда бьет витрины! – соскочила я с кровати, запуталась ногами в одеяле, и со всего маху приложилась о пол. – Проклятие!

Вдруг в комнате Ирвина злобно шарахнула дверь. В коридоре раздались сердитые шаги. Не оставалось сомнений, что подмастерье кипел от злости и собирался выйти на честный бой с ночным хулиганом.

– Стаффи, беги! Гарри сейчас Ирвина прибьет! – охнула я, проворно выпутываясь из одеяла.

Подруга накинула на плечи перекрученную шаль, схватила незажженную магическую лампу и бросилась за приятелем. Я следом. Нам стоило быть расторопнее, потому что, пока мы скатились с лестницы, Ирвин уже вышел на улицу. От тряски магический камень вспыхнул и ослепил облепленную снегом витрину. Пытаясь выманить на разговор невесту, но не в состоянии приблизиться к двери, Гарри просто метал снежки.

– Потуши свет! – охнула я.