Пряник с черной икрой

– Очень плохо мне после смерти Ренаты было – есть не могла, бессонница мучила. Через месяц я сообразила: мне нужна чья-то помощь. Порылась в Интернете, нашла психолога, сходила на прием. Оказалось дорого, а толку не было. Потом к другому душеведу направилась, тот, как и первый, заявил: «За один сеанс ваше состояние не изменится. Надо посещать меня два раза в неделю в течение как минимум года. Занятия не бесплатные». Я поняла: чем глубже горе, тем дороже будет помощь специалистов, – и перестала в Сети плавать, решила сама с проблемой справиться. Да только никак не получалось. И визиты в полицию тоже радости не прибавляли. Меня туда, когда разбирательство началось, не один раз вызывали. Следователь таким тоном беседовал, словно это я убийца. Ни малейшего сочувствия в голосе. Без конца приказывал рассказывать про то, как события в вечер смерти Ренаты развивались, рожи корчил: «Похоже, вы текст наизусть заучили, одно и то же без изменения талдычите. Одинаковыми словами выражаетесь, что в понедельник, что сегодня». В конце концов я не выдержала: «Если по-разному говорить начну, вам это тоже не понравится». Встала, хлопнула дверью, в коридор выбежала, заплакала. Одна женщина у кабинета сидела, она меня утешать стала. Вот так мы с Зиной и познакомились. Быстро подружились, она мне телефон Реутовой и дала.

– Подскажите контакт Зинаиды, – попросила я.

Луиза сложила хлебные шарики в кучу.

– Она умерла несколько месяцев назад. Я позвонила ей, ответил мужчина: «Веревкину в четверг похоронили…» Евлампия, у меня к вам просьба: папа не знает, что я Надежду Владимировну нанимала, ему об этом рассказывать нельзя. Вот про то, что Гудов подох, я отцу сообщила. Сделайте одолжение, не нервируйте Романа Борисовича. И меня в покое оставьте. Ничего плохого я не делала. Только не надо говорить, мол, преступника нужно по закону судить. Подонок-наркоман нескольких человек на тот свет отправил, а его в психушку определили, в уютную палату с мягкой постелью и кормили вкусно. Разве это справедливо? Да еще потом побег гаду устроили. Ни за что не поверю, что он сам догадался, как удрать можно. Уж наверняка в дурдоме хорошая охрана. Точно родители мерзавца постарались, денег у них уйма.

Луиза встала и продолжила взволнованно:

– Если сын урод психованный, надо его отца-мать за решетку засовывать. Они во всем виноваты: не воспитывали его как следует, не лечили наркомана. Нужно их засадить за дурное исполнение родительских обязанностей в тюрьму. А самого подлеца не в больницу, а в подвал на цепь. И кормить раз в неделю. Это будет по справедливости. У вас муж есть?

Я кивнула.

– Вот убью я его завтра, потом врачу заплачу, а вам в полиции нежно скажут: «Карашкина сумасшедшая, она не понимала, что делает. Бедную больную пожалеть надо, под пуховое одеяльце уложить, макаронами с соусом кормить, гулять водить. А вы живите себе дальше, вспоминайте, какой муж хороший был». Вам это понравится? А?

Луиза не стала дожидаться моего ответа, развернулась и убежала из кафе. Я расплатилась, села в машину и поехала в агентство, по дороге пересказывая Максу свою беседу с Карашкиной.

Когда я вошла в кабинет мужа, там уже сидели Костин и компьютерщик Игорь.

– Вопрос возник, – сказала я, садясь в кресло. – Почему дом?

– Не понял, – удивился Володя.

– Почему наш дом оказался в центре всех этих событий, – повторила я. И стала объяснять пришедшую в голову мысль: – Мы знаем, что Петр Юрьевич совместно с Надеждой Владимировной организовали бюро поиска сбежавших преступников и, не надеясь на государство, сами решили их наказывать. Думаю, подземный ход в здании, где поселилась Реутова, вырыли до того, как возвели стены. И не случайно квартира, которую Венькин-старший завещал Юрию, расположена на первом этаже, который весьма неудобен для жизни. Внизу шумно, грязь с улицы летит, не говоря уже о решетках или неразбиваемых стеклах, которые необходимо поставить, чтобы к тебе воры не залезли. Петр Венькин, владелец крупного строительного бизнеса, мог построить в укромном месте Подмосковья на большом участке удобный особняк и там проводить казни. Почему он решил это делать в столице, для чего возвел специальное здание? На этажах ведь живут соседи, в подъезде сидит консьержка. Чтобы родственники прошли к «эшафоту», пришлось прорыть галерею под землей. На мой взгляд, в тихой полузаброшенной деревеньке намного безопаснее противозаконные действа совершать. И менее затратно. Кто и что делает в своем коттедже, окружающие не узнают. Но старший Венькин оборудует две квартиры в пятиэтажном здании в центре Москвы. Я бы еще поняла, поступи так человек, не имеющий отношения к строительству. Но Петр-то легко мог хоть дворец с подземельем за городом возвести, причем потратил бы куда меньшую сумму, чем те, кто покупает коттеджи.