Пряные ночи

«Страшитесь очей ее — волшебная сила в них,
И тем не спастись уже, кто стрелами глаз сражен.

Не будьте обмануты речей ее нежностью:
Поистине пылкость их умы опьяняет нам.

О нежная! Если б щекой коснулася роз она,
Тогда бы заплакала, пролился бы дождь из глаз.

И если бы ветерок во сне пролетел над ней,
Отныне всегда бы он нес ее благовония.

И скорбят ожерелья, что на поясе звенят ее,
Онемели браслеты на каждой из рук ее.

Захочет браслет ножной серьгу лобызать ее —
И все в ней сокрытое предстанет очам любви.

Меня за любовь хулят, не давая прощения.
Что пользы от глаз, когда они не прозорливы?

Хулитель, позор тебе, ты несправедлив ко мне!
Все взоры склоняет вниз газели той красота».

Когда юноша закончил читать стихи, визирь сказал султану Шахраману: «О царь нашего века и времени, доколе будешь ты сидеть подле сына своего, отвернувшись от войск? Ведь может нарушиться порядок в царстве твоем, так как ты удалился от своих вельмож. Мудр тот, кто из всех ран на теле своем лечит опаснейшую из них. Мой совет тебе: пересели отсюда сына своего во дворец, выходящий окнами на море, и будешь ты приходить туда к царевичу, когда пожелаешь. А для дивана и для выезда ты назначишь во всякую неделю по два дня — понедельник и четверг, и будут приходить к тебе в эти дни эмиры, визири, придворные и вельможи царства нашего, воины и остальные подданные, чтобы изложить тебе свои дела, и ты будешь исполнять их нужды и судить их, брать и отдавать, приказывать и запрещать. Все же остальное время ты будешь проводить подле сына своего Камар-аз-Замана, и пусть так продолжается до тех пор, пока Аллах не пошлет тебе и ему облегчения. О царь, берегись превратностей времени и неожиданных ударов судьбы. Разумный всегда настороже. Послушай же, как хороши слова поэта:

«Доволен ты днями был, пока хорошо жилось,
И зла не страшился ты, судьбой приносимого,

Ночами ты был храним, но дал обмануть себя,
Ведь часто, хоть ночь ясна, случается смутное.

О люди, пусть будет тот, кому благосклонный рок
Лишь помощь оказывал, вовеки настороже!»

Услышав от визиря эти слова, царь принял их как разумный и полезный для себя совет. Он испугался, что нарушится порядок в царстве его, и в сей же миг поднялся и приказал перевести своего сына из этого места во дворец, выходящий окнами на море.

И стоял тот дворец посреди моря, и проходили туда по мосткам шириной в двадцать локтей. Во дворце все окна выходили на море, пол в нем был выстлан разноцветным мрамором, а потолок был покрыт чудесными маслами и разрисован золотом и лазурью.

И постлали Камар-аз-Заману во дворце роскошную шелковую подстилку да вышитые ковры, а стены в нем покрыли самой дорогой парчой и опустили занавески, окаймленные жемчугами. И посадили Камар-аз-Замана на ложе из можжевельника, украшенное жемчугами и драгоценностями. Но не радовали царевича роскошь и удобства. От постоянных дум о прекрасной деве и о своей любви к ней у него изменился цвет лица, и тело его исхудало. Перестал юноша есть, пить и спать и сделался точно больной, который вот уже двадцать лет поражен недугом.

Несчастный отец сидел у сына своего в изголовье и печалился о нем великой печалью. Каждый понедельник и четверг султан Шахраман разрешал эмирам, придворным, наместникам, вельможам царства своего, а также воинам и подданным входить в этот дворец, и они исполняли обязанности службы, оставаясь с правителем до конца дня, а затем уходили своей дорогой. В остальное же время царь приходил в покои сына своего и не расставался с ним ни днем, ни ночью.

Вот что было с Камар-аз-Заманом, сыном султана Шахрамана.

Что же касается царевны Будур, дочери царя аль-Гайюра, владыки островов и семи дворцов, то, когда джинны принесли ее домой и положили в постель, она продолжала спать, пока не взошла заря. И тогда она очнулась ото сна, села прямо, повернулась направо и налево, но не увидела юноши, который был в ее объятиях, и сердце ее взволновалось, а ум покинул ее.