Пряные ночи

И закричала она так громко, что проснулись все ее невольницы, няньки и управительницы. И тогда вошли они в покои, а старшая из них подошла к деве и спросила: «О госпожа моя, что с тобой случилось?» Царевна Будур воскликнула: «О скверная старуха, где мой возлюбленный, прекрасный юноша, который спал сегодня ночью в моих объятиях? Расскажи мне, куда он ушел».

Когда управительница услышала эти слова, свет обернулся мраком в глазах ее, и испугалась она гнева царевны. «О госпожа моя Будур, что за речи ты ведешь?» — спросила она. И Ситт Будур воскликнула: «О скверная старуха, где мой возлюбленный, красивый юноша со светлым лицом, изящным станом, черными глазами и сходящимися бровями, который спал подле меня сегодня ночью, с вечера и до восхода солнца?» — «Клянусь Всевышним, — ответила управительница, — я не видела никакого юноши. Ради Аллаха, о госпожа, не шути так со мной, не терзай душу мою. Ведь это может дойти до отца твоего. Кто же тогда защитит нас от гнева его?»

Но царевна Будур продолжала странные речи: «Юноша ночевал подле меня сегодня ночью, и он лучше всех людей лицом и телом своим». И воскликнула тогда управительница: «Да сохранит Аллах разум твой! Никто не ночевал подле тебя сегодня ночью».

И тогда Будур взглянула на свою руку и обнаружила у себя на пальце перстень Камар-аз-Замана, а своего перстня не нашла. «Горе тебе, проклятая женщина, — сказала она управительнице, — ты лжешь мне и говоришь, что никто не ночевал у меня, и клянешься мне Аллахом впустую!» А старая женщина отвечала: «Клянусь Аллахом, я не лгала тебе и не клялась впустую!» Тогда Ситт Будур разгневалась, вынула меч, лежавший подле нее, ударила им управительницу и убила ее. И все евнухи, невольницы и рабыни в страхе закричали и побежали к царю, дабы осведомить его о том, что случилось с его дочерью.

Царь, выслушав рабов, в тот же миг отправился к своей дочери Ситт Будур и спросил ее: «О дочь моя, что с тобой случилось?» А она отвечала: «О батюшка, где тот юноша, что спал со мною сегодня ночью?» И разум покинул ее, и стала она водить глазами направо и налево, а потом разорвала на себе одежду до подола. Увидев такое, царь велел девушкам схватить бесноватую. И те приковали к шее царевны железную цепь, а затем привязали деву у окна, да так и оставили.

Вот что было с Ситт Будур. Что же касается царя аль-Гайюра, то, когда он увидел, что случилось с девой, мир стал тесен для него. Заболела душа у отца, любящего дочь свою.

И тогда он позвал лучших врачей и ученых-звездочетов и сказал им: «Кто исцелит мою дочь от страшного недуга, того я женю на ней и тому отдам половину царства моего, а кто подойдет к ней и не исцелит ее, тому отрублю голову и повешу ее на воротах дворца».

И всякому, кто входил к царевне и не исцелял ее, царь рубил голову и вешал ее на воротах дворца. Так из-за девы лишились головы сорок лучших врачей и были распяты сорок ученых-звездочетов. И все люди отступились от нее. Врачи оказались бессильны, и не знали они, как вылечить царевну. Ничего не могли поделать с ее недугом и все ученые мужи, обладатели перьев[21].

А Ситт Будур, измученная любовью и страстью, когда умножилось до предела ее волнение и безумие, пролила слезы и сказала такие стихи:

«Любовь к тебе, о месяц, — мой обидчик.
Мысль о тебе во тьме ночной — мучитель.

И ночью я лежу, а в ребрах — пламя,

Что жаром на огонь в аду похоже.

Испытана я всех страстей гореньем,

И стало мне от них мученье карой».

Вздохнула царевна и произнесла еще одни стихи:

«Привет мой влюбленным, живущим на свете,
Он страстно стремится в жилище возлюбленных.

Привет мой вам послан не тем, кто прощается,

Шлю много приветов я — больше и больше,

Я крепко люблю вас и вашу страну люблю,

Но я так далек от того, что желаю сам».

А когда Ситт Будур закончила читать стихи, она стала плакать, пока у нее не заболели глаза и щеки ее не побледнели. И в таком состоянии она провела три года.

И был у царевны молочный брат по имени Марзуван, который уехал в дальние страны и не был с нею все это время. Юноша любил сестру любовью более сильной, чем братская любовь. Когда же Марзуван вернулся домой, вошел он к своей матери и спросил про свою сестру Ситт Будур, а женщина на это отвечала ему так: «О дитя мое, твою сестру постигло безумие. Вот уже три года, как шея ее скована железной цепью, и все врачи и мудрецы бессильны излечить ее».