Пряный аромат угрозы

– Да, верно. Это папка для бумаг. Синяя такая…

– Боюсь, не совсем…

Он снова наклонился и достал то, что я меньше всего ожидала увидеть, особенно сейчас…

С момента, когда я подслушала речь Сладкова, я словно застыла. Мой мозг работал, впитывал, анализировал, тело двигалось, дышало, но чувства как будто омертвели. Где-то в подсознании я понимала, что это пройдет, что скоро я выйду из состояния ступора и начну ощущать боль, страх, унижение. Возможно, я буду рыдать, стенать, ругаться и лезть на стену от отчаяния… Но это будет позже, когда я снова оживу. Возможно, будь я живой с самого начала, я бы не смогла выдержать все это так стойко, с достоинством. И возможно, у меня бы не поднялась рука выбросить в реку трудовую книжку. Если бы я была живой, а не застывшей статуей. Но только сейчас, в этот самый момент, стоя у стойки администратора отеля, не сводя глаз с того, что он – не без труда – держал передо мной, только сейчас я, кажется, почувствовала, впервые за весь этот горький день, как по венам зажурчала кровь.

Это был огромный – самый огромный в моей жизни! – букет огненно-красных роз. Точнее, они все были разных оттенков красного – алые, бордовые, коралловые. Но это было похоже на взрыв, от которого захотелось прикрыть глаза. Я не знаю, сколько их было – только потом я узнала, что в букете была ровно тысяча роз. Вот только, вытащив меня из одного летаргического сна, он словно вверг меня в другой. Какое-то время я просто стояла, молча глядя на это буйство красного цвета.

– Хм… Извините, вам вызвать такси? Или вас кто-нибудь ждет?

– Что, простите?..

– Боюсь, вы одна его не унесете.

Я просто молча кивнула в ответ.

Вечером следующего дня мы втроем сидели в кафе – я, Катя и Ленка. Это они затащили меня, я не настаивала. Весь этот день и конец предыдущего я провела дома, в четырех стенах, тщетно пытаясь хоть на пять минут оторвать взгляд от огромного багрового пятна в своей комнате.

– Ну что, забрала папку?

– Нет. Ее там не было.

– Я же говорила.

– Там было кое-что другое… Он оставил там для меня кое-что…

– Деньги, как шлюхе? – спросила Лена.

– Нет, кое-что другое.

Лена была в своем репертуаре. Мы с Катей привыкли к ее высказываниям – редко, но метко. Хотя, признаться честно, иногда она меня раздражала. В этот раз я не обиделась – хотя словцо было крепкое, а сравнение могло показаться почти уместным. Но я видела, как зыркнула на нее Катя, и других комментариев не последовало. Если честно, Лена почему-то с самого начала скептически относилась к моим отношениям с Лео. Нет, только не подумайте, что она такая правильная, скорее, наоборот: мы с Катькой ей и в подметки не годились в амурных делах. Чем она руководствовалась в этот раз, понятия не имею.

– Розы?! Тоже мне… Да что бы то ни было. То, как он поступил с тобой, ничем не искупить.

– Я не жду от него искуплений. Я просто… не ожидала.

– Не слушай ее. Она всегда такая, – сказала Катя, когда мы шли с ней вместе домой.

– Можешь не напоминать об этом, я не первый год ее знаю.

– Если честно, я думаю, она просто завидует.

Я сделала самую невероятную в этот момент вещь – я засмеялась.

– Да ты что?! Чему же? Тому, что меня уволили по статье или что меня кинули после того, как перестали во мне нуждаться?

– Нет. Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.

Конечно, знала. Лена завидовала, что у меня был роман с французом. Бред, конечно… Но у нее то такого не было!

Придя домой в тот вечер, я упала на кровать, даже не раздевшись. Я рыдала до самого утра.

Я делала вид, что мне все равно, что ничего не произошло, что все так и должно быть. Но меня попеременно бросало то в жар, то в холод, когда я смотрела на букет из тысячи алых роз. Это было одновременно напоминание и о моем сокрушительном фиаско, и о растоптанных мечтах, и о самой большой (как я тогда думала) ошибке в моей жизни. Я не рыдала день и ночь, оплакивая свою несостоявшуюся карьеру, в которой был почти весь смысл моей жизни, не стенала из-за того, что меня довольно жестоко бросили. Но в душе поселилась такая горечь, которую могли разве что разбавить воспоминания и кое-что еще… Я миллионы раз прокручивала все события, вспоминая все шаг за шагом, в мельчайших подробностях, пытаясь понять, где я совершила первую – роковую – ошибку, после чего все пошло под откос. Где нужно было остановиться и повернуть назад? И было ли это вообще возможно? Или я подсознательно шла к этому разрушению? Ведь нельзя же осознанно взять и разрушить свою мечту, то, к чему ты стремился всю жизнь, чуть ли не со школьной скамьи? Мне казалось, что я всегда знала, чего я хочу в этой жизни, и стремилась именно к этому. И я была почти у самой цели. Да, была…