Пряный аромат Востока

Они обменялись еще одним быстрым взглядом. А у Тори больно кольнуло в сердце при виде зардевшегося от эмоций лица Розы. Ей захотелось спросить: «Роза, все в порядке? Ты счастлива с ним?» – но у Розы об этом не спросишь. Она дочь солдата. «Конечно, – ответит она. – Все очень мило».

Что еще могла она сказать, если все в ее жизни шло нормально и он не бил ее каждую ночь?

Они проговорили два часа. Официант принес им кофе и сладости. Тори откинулась назад, рассеянным взглядом обвела зал и внезапно встрепенулась.

– Господи! Может, я сошла с ума? Мне почудилось или нет?

Неподалеку от них группа из восьми человек, индийцы и европейцы, забирали свои вещи, готовясь уходить.

– Не может быть! – Пальцы Тори вцепились в край стола. – Это он.

– Кто? – удивилась Роза и тоже посмотрела в ту сторону.

Но Гай Гловер уже их заметил. С подчеркнутым удивлением поднял брови, встал и небрежно направился к ним. На его плече висел фотоаппарат.

– Боже мой, – протянул он, – какой сюрприз!

– Что ты тут делаешь, Гай? – Тори не ответила на его улыбку. – Вива сказала, что ты был болен и быстро уехал.

– Да, я болел. – Три человека, сидевшие с ним за столиком, индиец европейского вида и две очень красивые индианки, встали. Они ждали его. – Но теперь мне гораздо лучше. – Он сглотнул, его кадык заметался вверх и вниз. – Вообще-то, у меня теперь есть работа. Я стал фотографом.

– Фотографом? – поразилась Тори. – У кого?

– На местной киностудии, – ответил он. – В Бомбей привезли аппаратуру для звукового кино и несколько английских актрис, и им нужен… Слушайте, мне очень жалко, но я должен идти. Меня ждут.

– Значит, у тебя дела идут лучше, – сказала Тори непривычно ледяным тоном. – Виве будет приятно это узнать.

– Да, гораздо лучше, спасибо.

Он похлопал по карманам, по левому, потом по правому, и Тори обратила внимание, что ногти у него по-прежнему грязные.

– Черт побери, – пробормотал он, – я оставил дома все визитные карточки. Но если вы увидите Виву, передайте ей, что я ее не забыл. Она может рассчитывать на некоторую сумму. Да, кстати, – он шагнул назад и жеманно улыбнулся Розе, – мне нравится твоя стрижка. Ты стала похожа на красивого мальчика.

Глава 28

Нравится стрижка. Когда Гай ушел, Роза и Тори передразнили его, насмешив друг друга. Но теперь Роза с ее сногсшибательным новым обликом чувствовала себя менее уверенно.

Прошлым вечером она гляделась в зеркало в ванной, пытаясь увидеть себя глазами Джека, и в ее душе взошли первые семена ужаса. Крутясь так и эдак в неярком свете, она видела, какой модной стала выглядеть с новой прической. Но так изменилась, совсем другой человек! Тут она не выдержала и разозлилась на себя: господи, дело ведь всего лишь в обычной стрижке, но она уже переживает, понравится это Джеку или нет; если разобраться, в нем столько всего, чего она не может предсказать, целые сегменты его личности, о которых она не имеет представления.

Недавно в клубе Максо, лучший друг Джека, рассказал ей – тогда он был немного пьян, – о приколах, которые они с Джеком устраивали, и она почти догадывалась, что ему хотелось добавить – до твоего появления. Что-то насчет того, как они прибивали к двери мундир приятеля ночью накануне инспекции, или о сумасшедшей ночной пьянке в «Четырнадцати гусарах», когда все они пили за здоровье императора из ночного горшка Наполеона. «Его захватили как трофей в битве при Ватерлоо». При этих воспоминаниях Максо хохотал так, что терял дар речи, а Роза вежливо улыбалась, но ей было грустно. Казалось, что он описывал совсем другого человека – немного необузданного мальчишку, с которым она бы с удовольствием познакомилась.

Когда поезд подъехал к вокзалу Пуна, солнце лилось на канны, росшие в каменных кадках, а небо над головой казалось бирюзовым. Джек стоял на платформе в одежде для верховой езды и высматривал ее, крутя головой. Мой муж, подумала она, мой супруг. Словно новое слово как-то могло помочь ей что-то почувствовать.

Она подумала, что в фильмах, когда молодые жены встречаются после разлуки с мужьями, они нетерпеливо дергают дверные ручки и, задыхаясь от счастья, бегут по платформе, не касаясь ее, но паря на крыльях любви. Так почему же она ощущала тугой узел в своем желудке, глядя на него? Ведь ей не хотелось его бояться, нет, наоборот, хотелось любить его всем сердцем.

Поезд замедлил ход и останавливался, скрипя тормозами. Она выглянула в окно вагона и позвала: «Джек!» Показала на свою прическу:

– Тебе нравится?

Его лицо окаменело, и он покачал головой.

Джек никогда не лгал. Она уже это знала – он с гордостью сказал ей об этом. Но разве не лучше иногда проявить доброту, а не резать правду-матку – тем более если речь идет о каких-то мелочах?

Поезд остановился. Подбежали носильщики в ярко-красных куртках, но Джек отмахнулся от них. Он чмокнул ее в щеку, обнял за талию и повел сквозь толпу, толкая ее вперед.

– Ну а мне нравится, – заявила она вслух, хотя он не слышал ее. – Мне правда нравится.