Пряный кофе

Софья Ролдугина История десятая. Пряный кофе

Пряный кофе – выбор аккуратных и чутких гурманов. Стоит немного перестараться со специями, и вкус благородного напитка будет испорчен безвозвратно. Но тот, кто обладает хорошей интуицией и безупречным чувством меры, может попробовать свои силы в приготовлении кофе с базиликом и розмарином.

Травы для этого рецепта предпочтительно брать свежие, но на крайний случай сойдут и сушёные. Из расчёта на одну порцию возьмите пару некрупных листиков лимонного базилика и несколько «иголочек» розмарина. Можно также добавить немного имбиря – по вкусу. Приправы разотрите в ступке до состояния однородной кашицы и переложите в чашку, затем перелейте туда же кофе, приготовленный методом френч-пресс или в турке. Сахар и мёд добавлять не требуется.

При видимой простоте рецепта пряный кофе очень редко получается с первого раза. Ведь розмарин – очень яркая приправа, особенно в сочетании с базиликом. Пара лишних «иголочек» – и напиток с необычным акцентом превращается в «травяной суп». Однако тот, кто сумеет найти правильный баланс, пополнит свою коллекцию рецептов замечательным кофе – согревающим и бодрящим.

Есть и ещё одна забавная деталь в этом рецепте – розмарин считается символом памяти…

Неприятности частенько просачиваются в дом через бумагу.

Счета, не оплаченные вовремя; извещения о судебном заседании; клеветнические статьи в газетах; послания с угрозами и шантажом… Некоторые бумаги выглядят безобидно, но по сути своей являются предвестниками грядущих катастроф.

Таким было и письмо, доставленное в первый день октября – не слишком пухлое, в бледно-жёлтом конверте, запечатанное зелёным сургучом. Герб едва угадывался, но я слишком хорошо знала его, чтобы ошибиться – стилизованное вишнёвое дерево и первые буквы фамильного девиза.

– «Нагим человек приходит в этот мир и нагим покидает его, и лишь честь вечна», – по памяти процитировала я. Юджиния, корпевшая над бумагами за соседним столом, тут же вскинула голову и робко спросила:

– Вы… вы приказали что-то, леди Виржиния?

Кончики пальцев и нос были у неё сплошь в чернильных пятнах. Я подавила неуместный смешок:

– Нет, Юджи. Так, вспоминаю вслух… Передай-ка мне нож для бумаги. Была бы моя воля – я бы не вскрывала это письмо вовсе.

Юджиния потупила взор, отчаянно краснея. Любопытство боролось в ней с робостью и, кажется, побеждало.

– Не хочется вскрывать, потому что пишет неприятный человек? – наконец спросила она осторожно. Фразу можно было истолковать двояко – и как абстрактный философский интерес, и как прямой вопрос об адресанте.

Тем временем я вскрыла письмо и пробежала его глазами. У меня вырвался невольный вздох. Хмурый, туманный октябрь за окном не был и вполовину таким мрачным, как ближайшие перспективы.

– Не могу сказать, что такой уж неприятный. Всё же родная кровь… Но беспокойный и экстравагантный – это бесспорно. Юджиния, возьми, пожалуйста, мою тетрадь с напоминаниями и запиши на субботу: «Приезд К.Ч. с семейством, подготовить две гостевых комнаты и место в крыле для прислуги».

– «К.Ч.»? – неуверенно переспросила Юджиния.

– Клэра Черри. Вообще-то сам он настаивает на обращении «сэр Клэр Черри», но кому, как не мне, знать, что на самом деле он никакой не «сэр», – призналась я. – Его отец, Томас Черри, немало заплатил за то, чтобы его признали потомком баронета, а не рыцаря, на основании нескольких полуистлевших грамот… Собственно, именно это удовлетворение глупого тщеславия и сделало процветающее семейство Черри бедняками.

– Вы много знаете об этом сэре Клэре Черри, – уважительно заметила Юджиния, вероятно, полагая, что мне известны также и мельчайшие подробности биографий других знакомых.

– Ничего удивительного, – пожала я плечами. – Ведь Клэр Черри – мой родной дядя.